— Понимаешь? Никого не было, даже в мыслях у меня, когда ты была рядом!

— Ты должен был мне рассказать, — упрямо отворачивалась она.

— Я просто не успел. А потом ты мне и шанса не дала.

— Не обвиняй меня!

— Да не обвиняю я тебя, — раздраженно выдохнул он. — Я виноват. Только я. Но это не отменяет того, что я люблю тебя.

— Любишь? А Геллу, ты тоже любишь?

— Причём тут Гелла, Вика? Речь обо мне и о тебе. О нас!

— Нет нас, Назар, — она дернулась, и Назару пришлось выпустить её, чтобы не причинить боли.

Он спрятал лицо в ладонях, с силой массируя его пальцами.

— Этому договору много лет. Мне было тогда двадцать два, Гелле и того меньше, девятнадцать. Я тогда только начинал. Взаимное сотрудничество привело к этой помолвке. Тогда мне казалось это правильным. Гелла достойная партия, плюс капитал её семьи. Но всё это поменялось, когда появилась ты, Вика. Путь не сразу, но поменялось.

Вика, молча, слушала его, буравя холодным взглядом, и не оттаивала, не отступала.

— Вот тебе, правда, Вика. Я, как и все люди несовершенен, неидеален. И ты знаешь это. Я поступал с тобой порой несправедливо. Но я люблю тебя, и в этом, правда. Да эти месяцы, я не умирал с тоски. Не дох от печали. Но я и не жил, слышишь. И понял это только сейчас, когда тебя увидел, когда коснулся тебя, когда твоё тепло почувствовал. Я не умру без тебя. Но я останусь неполноценным, ущербным.

— А свадьба, Назар?

— Ну, какая свадьба, Вика. Не будет никакой свадьбы.

— Ты разорвал помолвку? — удивилась она.

— Я разорвал и помолвку, и все дела с семейством Амикян приостановлены.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Мне жаль, наверное, это ударило по твоему бизнесу.

— Да разве это важно, — он снова рискнул подойти к ней.

— Не важно?