— Я никуда не поеду. Хочешь что-то сказать, говори.

— Так ты мне не поверишь, надо что бы сама увидела.

— Зачем мне что-то видеть? Все, что мне надо знать, я знаю.

— А затем, чтобы понимать, с кем ты живешь.

— Если это все, зачем ты звонил, то пока.

— Нет. Я уеду скоро и тебе больше никто не расскажет. Что ты знаешь про его семью?

Мама лежала в психиатрической клинике, потому что отец покончил жизнь самоубийством.

— Достаточно, знаю, он не скрывал от меня про своих родителей.

— Ясно. Тогда поступим по-другому. Если не приедешь, то я отдам бумаги в нужные органы и тебе придется долго ждать муженька из тюрьмы.

— Какие бумаги? Хватит уже копаться в дерьме! Когда ты уже отстанешь от нас?

— Я жду тебя. Сегодня. А завтра отдаю.

Он отключается, а я не знаю, что делать. Я бы не хотела ехать, но знаю отца. И не хочу Мише навредить.

Я оказываюсь около дома родителей через двадцать минут. Отряхиваю снег с обуви и нажимаю звонок. Мне открывает домработница и пропускает внутрь, помогает расстегнуть сапоги и предупреждает, что мама уехала, а отец наверху.

— Приехала? — Не здороваясь, кивает отец.

— Что ты хотел? И мне не нравится, что ты угрожаешь нам. Ты что, хочешь, чтобы я одна растила ребенка?

— Лучше, чем с предателем.

— Каким предателем?

— На, почитай.

Я беру из его рук какие-то бумаги и листаю. Текста много, но в глаза бросается только Мишина фамилия. Теперь уже и моя.