— Я…, я легко могу снять колесо. Поставить ось машины на кирпичи…., — неуверенно прошептал Старик и, поняв абсурдность, отрешённо опустил голову.

Судья пометила что-то шариковой ручкой на листочке. Затем спросила.

— Вы считаете себя виновным?

Признание Айдара прозвучало естественно. Он не мог бороться со своей совестью.

— Да, считаю!

Судья удовлетворённо кивнула.

— Можете присесть!

— Не надо было признаваться Старику! — неодобрительно высказался Андрей, — теперь ему хана!

Кайрат категорично покачал головой.

— Раз Айдарин виноват, то правильно сделал! Он не матёрый преступник, чтобы юлить и изворачиваться.

Одноклассник поморщился.

— Кай, полагаешь, что ему скостят срок за признание?

Кайрат откровенно ответил.

— Очень надеюсь на снисхождение!

Судья подозвала секретаря. Посовещавшись с коллегами и делопроизводителем пару минут, она поднялась. Конвойные открыли решётку, чтобы этапировать подсудимого в отдельную комнату. Старику надели на запястья наручники и вывели из зала.

— Суд объявляет перерыв! — возвестила судья и свита удалилась.

Зал, находившийся в напряжении во время процесса, расслабился. Послышался говор беседующих людей, звуки телефонных звонков и шарканья подошв по линолеуму. Некоторые зрители медленно поплыли к выходу.

Родители Айдара пересели к адвокату. Они стали о чём-то негромко переговариваться.

— Уф! Мне нужна сигарета, — Андрей вскочил со скамейки. — Кай, выйдем на улицу? Курить хочу!

Кайрат поддержал. Ему тоже был необходим свежий воздух, чтобы обдумать нерадостные перспективы. На него давила гнетущая обстановка в зале, а голова раскалывалась, как перезревший арбуз.