Мальчики. С ними почти так же много проблем, как с Сев.
Джонни забирает девочек на мороженое, пока я укладываю Остина на обеденный сон. В этот момент слышу, как на подъездную дорожку заезжает грузовик Бэррона. Я улыбаюсь и осторожно закрываю дверь в комнату Остина, наслаждаясь каждой деталью своей жизни.
Мои дети все время грязные. Я тоже хожу босиком бóльшую часть времени, и если мой муж заходит в дом во фланелевой рубашке со щетиной на подбородке, мне все еще хочется сорвать с него одежду и заняться с ним сексом. Мы до сих пор живем на ранчо, в том же доме, который построил Бэррон, только сейчас он немного больше. В свободное время я работаю в ремонтной мастерской, но большинство моих дней посвящено воспитанию детей. И мне это чертовски нравится.
— Где дети? — спрашивает Бэррон, пялясь на мои ноги в джинсовых шортах. Я могу носить обрезанные шорты. Нашим дочерям запрещено. Правила Бэррона. Не мои.
Я многозначно шевелю бровями, красуясь в коридоре. Я даже втягиваю нижнюю губу в рот и медленно выпускаю ее.
— Девочки с Джонни едят мороженое, а Остин спит.
— Бл*дь, да, — бормочет Бэррон, подходя ко мне и срывая футболку. — Я думал о тебе все утро.
— Остин помочился на ногу Джонни.
Бэррон смеется, покрывая мою шею поцелуями.
— Мой мальчик. — Его тело соприкасается с моим. — А теперь покажите мне, как сильно вы скучали по мужу, мэм.
Он сказал это специально.
— Ты весь потный, — замечаю я, когда скольжу руками по его плечам.
— Тебе же это нравится.
Он прав. Так и есть.
Посмотрите, мы пристаем друг к другу у двери в нашу комнату, не в силах ждать ни секунды.
— Теперь ты веришь в судьбу? — спрашиваю я нежданно-негаданно, когда Бэррон кладет меня на кровать.
Он улыбается, в уголках его глаз появляются морщинки.
— Я верю в тебя, — шепчет он возле моей покрытой румянцем щеки, теплое летнее солнце освещает нашу спальню. — Я бы сказал, что это почти одно и то же.
Закончив, мы одеваемся, Бэррон открывает дверь, а там стоит Остин. Он протягивает отцу подгузник с ухмылкой на лице.
— ПЛивет, — говорит он и машет рукой.