Я вздрагиваю всем телом, когда он целует мои складочки и шепчет им:
— Ты сохранила эту киску для меня, потому что только я могу владеть ею, детка.
Глава 22
Глава 22
Постукивание.
Нажатие.
Постукивание.
Звук моих пальцев, барабанящих по подлокотнику кресла, течет с ровным ритмом.
Но в моих костях нет ни малейшего проблеска спокойствия. На самом деле, бушующий ранее шторм усилился до такой степени, какой я еще не испытывал.
Хаос в доме утих, все ушли или разбежались по участку, как крысы.
А я здесь.
В полумраке — моей естественной среде обитания — смотрю на девушку, которая испортила всю мою систему.
Глиндон крепко спала с тех пор, как я наполнил ее своей спермой. Когда я вышел из нее, ее кровь была вся на моем члене и на простынях, и эта сцена заставила меня напрячься снова и снова. Но поскольку она устал, то сразу отключилась.
Я не стал менять простыни. Я оставил ее лежать там, обнаженную, с раздвинутыми ногами и засохшей кровью между бедер. За этой сценой я наблюдал со своего места на стуле напротив кровати, прикуривая одну сигарету за другой.
Глиндон не замечает раздражающих изменений, происходящих во мне, которые имеют мало общего с состоянием моего полутвердого члена, поскольку она продолжает дремать. Ее пухлые губы слегка приоткрыты, щеки слегка покраснели, а фиолетовые следы покрывают ее сиськи, бедра, шею, живот, бедра.
Везде.