Ну, это странно.

Николай мог просто выбрать то, чего на самом деле никогда не делал.

— Поцелуй считается? — спрашивает Ава, и он кивает.

— Ну, к черту. — Она выпивает рюмку.

Реми хлопает себя по груди рукой, как будто у него вот-вот случится инсульт.

— Эта эта сучка действительно хочет, чтобы ее сегодня убили.

Киллиан поднимает рюмку, и я недоверчиво смотрю на него.

— Не смотри, ты упадешь в обморок, маленький кролик. Ты действительно веришь, что все эти перегибы были сделаны только с женщинами? Я часто экспериментировал.

Пока он пьет, я беру рюмку и выпиваю ее одним махом.

Он сужает глаза.

— Не удивляйся, Киллиан. Я тоже часто экспериментировала, — лгу я сквозь зубы, но, кажется, он верит, потому что кладет руку мне на бедро и сжимает. Сильно.

Затем его губы находят мое ухо:

— Мы поговорим об этом позже, когда я буду наказывать тебя до смерти.

— Как скажешь. — Я говорю безразлично, когда мои бедра измазаны возбуждением.

— Больше никого нет? — Николай играет со своей пустой рюмкой, затем хмыкает и достает сигарету, позволяя ей повиснуть в уголке губ. — Чертова скука. Я ухожу отсюда.

Он прикуривает сигарету по пути к выходу.

— Фух, это было напряженно. — Анника вздыхает. — Серьезно, Килл. Не приводи его в следующий раз. Он страшный.

— Ты уверена, что это не потому, что он может настучать твоему брату?

Она неловко смеется.

— Не будь смешным. Мне нечего скрывать от Джера.