– У меня есть ты, – Золотов ничуть не возмутился, лишь улыбнулся шире и посмотрел в камеру пронзительно. – Только ты не хочешь быть моей девушкой.

Не было в этом взгляде того, что она искала. Были уважение, теплота, нежность. Желание наконец. Но не признание.

– Я не хочу быть очередной твоей девушкой, – выпалила Саша против воли. Язык словно перестал получать приказы от мозга и действовал самостоятельно. Она боялась поднимать эту тему, но чувства бурлили, буквально выталкивались из глотки вместе со словами. Сердце своим бешенством подбивало их наружу.

– Ты же вне очереди, – парень усмехнулся, опустив голову.

Опять на его щеке проявилась ямочка, всегда сопровождавшая ухмылку, такую самоуверенную и безжалостную, всепобеждающую. Саша шмыгнула носом и втянула воздух насупившись. Как перегревшийся компьютер анализировала, что могли значить его слова.

– Это… признание… в любви? – прозвучало неуверенно, но изнутри это ощущалось мощным порывом, который девушка не могла удержать. Вопрос сорвался со всех цепей, бил по больным местам своим металлическим шлейфом, пугал предвкушаемым ответом.

Она закрыла глаза на мгновение и, открыв, наткнулась на голубой взгляд, задумчивый и растерянный.

– Не знаю, – Золотов пожал плечами и зажевал губы. Смотрел в ответ так, будто хотел, чтобы это она ему объяснила. – Я просто… никогда никого не любил.

Саша закивала – предполагала это услышать. Разочарование не испытала, но что-то ее кольнуло в самую больную точку.

– Или… всегда любил только тебя, – добавил парень тихо, не уводя глаз. Жаждал ее пояснений. Девушка на миг поверила, что он действительно хочет во всем разобраться. – Я… честно… сам не знаю, что чувствую.

Она выдавила улыбку. Головой понимала, что нельзя не определить любовь в себе. Это слишком явное чувство, чтобы в нем сомневаться. А если есть сомнения, то, скорее всего, это и не любовь вовсе. По крайней мере, ей четко удавалось разграничивать любовь от всего остального.

– Ты не мог всегда меня любить, – заключила Саша с толикой обиды и повернулась на левый бок, чтобы прижать сердце, не дать ему выпасть или вырваться. – Мы же детьми были. А потом столько лет не виделись.

Золотов плотно сжал губы и отвернулся к окну. У него за кадром послышались множественные шаги, словно целая делегация прошла мимо. И быстро стихли где-то внизу. Мужские голоса и одинокий женский смех среди них донеслись до Сашиных ушей через динамик.

– Мне тоже кажется это тупостью, – парень усмехнулся кисло, не поворачиваясь. – Нельзя же в четыре года взять и полюбить человека на всю жизнь.