– Как? Как это произошло? – Борис оторопел от услышанного.

– Отравилась! Приняла огромную дозу снотворных и успокоительных препаратов. Бедные дети... У неё три приемных сейчас, не понимаю, о чем Ингрид думала?

Борис не мог поверить услышанному! Неужели мать способна пойти на такой шаг? Однозначно, здесь что-то случилось. Борис начал расспрашивать соседку Ингрид о подробностях её смерти, только женщина заверила его, что дело не возбуждали и признаков насилия при вскрытии не обнаружили.

Удручённый, он вернулся в автомобиль. Таксист ждал его. Борис указал ему адрес детского дома и попросил ехать туда.

– Валентина Васильевна... – он позвонил капитану Лисицыной во время пути. – Ингрид умерла, отравилась таблетками.

– Господи! Это сделали эти трое… Ян, Хельга и Клаус. Борис Михайлович, будьте осторожны, прошу вас! Я настаиваю на вашем возвращении домой!

– Не могу я вернуться. У меня работа здесь полностью развалена, это, во-первых. А во-вторых, я еду в детский дом. Наверняка у них есть личное дело Клауса, фотографии...

– Вы понимаете, что они убирают свидетелей, безжалостно, хладнокровно? Не пощадили Ирину, не пожалели приемную мать!

– Товарищ капитан, именно поэтому мне нужно все узнать о нем! Почему ни я, ни отец не знаем причины его поступков в отношении нас?

Лисицына нервно шагала по кабинету в ожидании звонка Бориса. Он пообещал позвонить сразу же после разговора с директором.

Охраннику при входе в детский дом Борис по-немецки объяснил цель своего визита. Бегло прочитав бумагу, заверенную комитетом, тот проводил его к директору учреждения.

Борис, не теряя ни минуты на сантименты, попросил личное дело Клауса Майера, Хельги Кауфман и Яниса Шварца. Высокую, крепкого телосложения женщину в очках с тонкой серебристой оправой в подробности расследования российского следственного комитета он посвящать не стал.

«Они нужны нам как свидетели. Не более...» – Борису представлялись жуткие картины убийства Ирэны и Ингрид... Подвергать ещё одного человека опасности он не хотел.

Фрау Петерс – так звали директора – проворно набрала телефонный номер и дала поручение сотруднику канцелярии. Пока искали личное дело, добродушная женщина предложила иностранному гостю кофе.

Борис вышел из здания детского дома в промозглую вечернюю мглу. В Красноярске было уже очень поздно, учитывая пятичасовую разницу во времени, но обещания, данного капитану Лисицыной, он решил не нарушать.

– Валентина Васильевна, со мной все в порядке. Еду на такси в свою квартиру. – Начал он разговор.

– Слава Богу! Рассказывайте! – выпалила Лисицына взволнованно. Очевидно, спать она не ложилась, с тревогой ожидая известий.