— Полегче, — мягко предупреждает он, двигая руками по очереди, чтобы я могла избавить его от пиджака. — К чему такая спешка?

Заставляю губы замедлить поглощение — легче сказать, чем сделать, когда у меня его не было целых два дня.

— Прошло слишком много времени, — бормочу, дергая его за галстук, возможно, слегка придушив, но не прерываю поцелуй, чтобы удостовериться.

— Эй.

Джесси тянет меня за ноги, пытаясь оторвать от себя. Я не облегчаю ему задачу, хотя вскоре снова стою на полу, тяжело дыша и не соприкасаясь с ним. Он отступает назад и стягивает галстук через голову, прежде чем скинуть обувь и носки. Его глаза пылают и практически превращают мое платье в пепел.

— Сними платье, — приказывает он, не отрывая от меня взгляда, расстегивает пуговицы на рубашке, а затем берется за манжеты. Это совсем не помогает мне в моем голодном состоянии.

Мне требуется ровно три секунды, чтобы расстегнуть молнию на платье и стянуть его через голову, оставаясь в кружевах, бросаю быстрый взгляд на свой живот, чтобы проверить, вырос ли он за день. Вдыхаю, пытаясь оценить его, слегка отвлекаясь от моего шедеврального мужа, стоящего всего в нескольких футах от меня. Он определенно прав, и доказательство тому — черное платье-карандаш. Отсюда явно виден бугорок. Скольжу рукой по пупку, кольца на пальце сверкают, когда я вывожу медленные круги. Моя связь с малышами растет, и очень быстро. Частичка нас с Джесси, — на самом деле, две частички, — растут внутри меня, и сама мысль об этом вызывает внезапное чувство тепла, которого я никогда раньше не испытывала — тепла, усиливающегося, когда рука Джесси ложится на мою, и он наклоняется, тыкаясь носом мне в лицо, чтобы получить доступ к моим губам.

— Невероятно, да? — спрашивает он, снова прижимая меня к своему телу легким движением верхней части моих бедер.

— Да, — от всего сердца соглашаюсь я. — Совсем как ты.

— И ты.

— Ты больше, — возражаю я. — Покажи мне, какой ты невероятный. Я совсем забыла.

Этими словами я провоцирую и поклоняюсь его высокомерию, приподнимаясь еще выше, так что ему приходится поднять голову, чтобы сохранить наш поцелуй. Низкое рокочущее рычание, исходящее из глубин его существа, проходит через наши соединенные губы и распаляет меня еще сильнее.

Джесси начинает вести нас из кабинета к обширному открытому пространству пентхауса, где опускает меня на огромной угловой диван, моя спина полностью лежит на сиденье, а нижняя часть тела опирается на подлокотник. Он снимает брюки и боксеры, обнажая красоту своего члена, твердого, готового, только руку протяни, но опускается на колени в конце дивана, пряча его от моего взгляда. У меня нет времени жаловаться. Мои трусики сняты, ноги раздвинуты, и его губы быстрыми, нежными поцелуями касаются внутренней стороны моего бедра, перемещаясь на другое и мягко дразня. Он целует их по очереди, с каждым разом поднимаясь все выше, раздвигая все шире, пока не достигает моего пульсирующего центра.