– Присядь, Эни, – произносит Флеминг спокойным уверенным тоном.
Расслабившись, девушка проходит в указанном направлении, отодвинув стул, опускается на сиденье и поднимает на Алана вопросительный взгляд, ожидая дальнейших распоряжений. Оторвавшись от подоконника, мужчина молча подходит к столу, присаживается на самый край.
– Помнишь, в своем последнем письме Мириам упоминала о записях, которые вела, когда вы были детьми?
– Да, – озадаченно кивает Анна.
Сунув руку в карман, Алан извлекает оттуда небольшой, но толстый блокнот с потертой обложкой.
– Откуда он у тебя? – изумленно спрашивает Аннабель, взяв протянутую «реликвию».
– Она прятала его под матрасом, – не сводя с девушки прямого изучающего взгляда, отвечает Флеминг.
– Ты нашел его уже после исчезновения Мириам?
– Да, блокнот попал в мои руки после случившегося, – стиснув челюсть, мрачно кивает он.
– Значит, ты все-таки искал ее на ферме? – обескураженно выдыхает Анна. Неужели она была близка к истине и Алан тоже не верил, что Мириам действительно утонула? Как Тим из «Индиго», он пришел сюда, чтобы найти свою Тею и спасти.
Или найти… и убить.
Дернувшись от непрошеного страшного подозрения, Аннабель пристальнее всматривается в мужское непроницаемое лицо. Ей жутко от мысли, что, возможно, она следующая. Вопрос «Зачем Алану убивать ее?» у Аннабель не возникает. Ответ очевиден. Она подобралась слишком близко, знала слишком много, слишком много задавала вопросов, слишком путалась под ногами.
Отрывок из последнего письма врывается в разрозненные мысли Аннабель, застревая там, как кровоточащая заноза. С ним связано что-то важное, постоянно ускользающее от ее внимания.
«Он хочет, чтобы я ушла, исчезла, оставила его навсегда… Я позволю ему. Позволю ему убить меня. Он уже это сделал. Я боюсь его, Эни. Я боюсь его больше, чем их…»