Как и предполагал, я нахожу Джесси в центре.
Она больше не скрывается за своей толстовкой, каменным лицом и бесформенными штанами. Но она продолжает носить свои вечно грязные белые кеды, а еще рваные джинсы и улыбку, которая может разбить вам сердце даже с противоположного угла комнаты.
– С днем рождения. – Я спускаю щенка с поводка и в этот же момент понимаю, что сделал правильный выбор – я знал, что так и будет, когда забирал его из приюта, – потому что он сразу бежит к ней, заставляя Джесси отложить книгу и обнять его. Он лижет ей лицо, будто давно принадлежит ей. Джесси визжит, и улыбка уже не помещается на ее лице. Я достаю телефон и фотографирую их.
– Роман! – Она поднимается, прижимая щенка к своей груди и целуя его в макушку. – Это потрясающе. Он идеален, – произносит она, подняв его на несколько дюймов над головой и проверив пол. – Я назову его Пушкин.
– Это еще не все, – говорю я. Она приподнимает бровь, вспоминая, что в прошлом году, подарив ей снежный шар, я произнес эти же слова. Я решаю не откладывать и сразу выложить все карты на стол.
Я встаю на одно колено.
Достаю кольцо, которое купил для нее давным-давно.
И склоняю голову, хотя бы раз в своей чертовой жизни изображая полное смирение.