— Не веду счёт. — бросаю равнодушно.

— Зато ведёт её муж.

— Это здесь при чем? — уточняю.

Признаюсь, насторожился.

— При том, что ему надоело носить рога. Возраст не тот. Тяжело. — вздохнул устало, но спокойно.

— Опять же, не понимаю, какое отношение это ко мне имеет.

— Иван Константинович не очень хочет оставлять неверной жене хоть что-то из, с таким трудом, им заработанного, состояния.

Уже, прекрасно понимаю, что к чему.

— Говорите прямо. — выдаю равнодушно.

— По условиям их брачного контракта, если один из супругов докажет неверность другого, провинившийся обязан выплатить значительную компенсацию обманутой стороне.

— Все ещё не понимаю, при чем тут я.

Прекрасно понимаю! Ох, Диана…

— Иван Константинович не останется в долгу, если вы согласитесь выступить в суде и рассказать о природе ваших, с его женой, отношений.

— Мои отношения с Дианой Давлатовой всегда носили исключительно деловой характер. — жёстко отчеканил. — Я выступлю в суде, если это будет нужно, но нести отсебятину не намерен.

— Нам будет достаточно и этого! — он холодно улыбнулся.

В кабинет осторожно постучали и после моего разрешения вошла Оксана с подносом.

— Ваш кофе. — смеренным тоном.

Поставила перед нами чашки и испарилась.

— Диана Альбертовна знает? — осторожно интересуюсь, намеренно возводят границу, называя её по имени и отчеству.

— Ещё нет. Ей сообщат в ближайшие дни. — он невозмутимо пьёт свой кофе. — Жалеете её? — поднимает на меня взгляд.