На излом ловлю правую руку, ломаю в плечевом суставе.

И, отрываясь, роняю и херачу его пинками по почкам и по морде. Спокойно и расчетливо.

Присаживаясь, за грудки поднимаю к себе и шиплю в его ошалевшие глаза:

- Выздоравливайте быстрее, Геннадий Викторович! И мы повторим ещё разок.

Замечаю краем глаза, как достает левой рукой из кармана шокер. Зажимаю сверху своей, скручиваю, ломая запястье.

- Во втором заходе сломаю позвоночник. Не сам, так мои люди. Усёк, урод? В любом городе тебя достану. Инвалидом будешь. Нас легион, понял, тварь?

Всаживаю шокер ему в пах. Нажимаю на кнопку. От разряда его дёргает и выгибает дугой.

Поднимаюсь.

Скажи спасибо, что яйца с корнем не вырвал.

- Пацаны, вы кто? - хрипит один из охранников.

Наступая кроссовком на ребра отрубившемуся мудаку, делаю шаг к машине. И мы с Яшей вдребезги разносим ее битами. Так, чтобы не восстановить.

Присаживаюсь рядом с охранником, которого держит Май.

- От лица всех бэтменов этого города, очень прошу Геннадия Викторовича во избежание повторных встреч, в нашем городе никого не обижать. В этот раз вежливо прошу, второй - по беспределу просить буду.

- Менты, - бросает Мар.

Мы срываемся с места, ставя спринтерские рекорды. Уходим по таким норам, чтобы тачка не проехала.

Менты тормозят, вылетают из машины и преследуют нас ножками. Но хрен нас догонишь!

Зря что ли нас Батя на кроссах и спринтах с плетью гоняет?

Биты скидываем в гаражах, через разломанную крышу одного из заброшенных. Мы тут каждую щель и тропу знаем. Пацанами все облазили.

Оторвавшись от ментов, возвращаемся также, как ушли.

Закрываем единственную фрамугу, что открывается в зале. Марат отламывает ей ручку. Все. Теперь и эта не открывается.