— То, что ты сказала, это ведь правда? — спрашивает тихо, но хитрая улыбка на его губах не позволяет мне расслабиться.

— Ты о чем?

Демид прищуривается, с подозрением всматриваясь в мои глаза.

— Ты... все еще ...того?

Я уже понимаю, о чем он, но не собираюсь помогать ему.

— Того?

— Ну, Белка... — хмурится, убирая прядь волос с моего лица. Наклоняется к моему уху.

— Ты на самом деле еще девочка?

— Огинский! – отталкиваю его. — Ну не мальчик же! — выпаливаю со злостью. А он стоит и улыбается как чеширский кот.

— Вот это мне повезло-о-о-о, — заявляет довольно, складывая руки над головой.

Чувствую, как лицо заливается краской. Я хочу его послать, но он не дает мне этого сделать. Резко подавшись, хватает за талию, и снова целует. И на этот раз Демид действует нагло. Его руки по собственнически прижимают меня к себе. Он подхватывает меня под бедра, вжимая спиной в стену. Каждый сантиметр моей кожи ощущает жар его тела. Он врезается в меня языком, оттягивая зубами нижнюю губу, и в этот момент из моей груди срывается стон.

Он хочет меня. Эта мысль заводит. Каждое его касание, каждое движение посылает ток по венам, отодвигая на задний план все разумное, превращая меня в маленький, напряженный комок желания.

Вдруг становится плевать, где мы, и кто нас может увидеть. Какое мне дело, если он со мной? Если он на мне? На каждом сантиметре пространства, на моей коже, в моих легких и сердце, на моем языке. Горячие ладони Демы забираются мне под топ, и когда его палец касается соска, я вздрагиваю.

В этот момент начинает звонить его телефон. И он, словно удар чем-то тяжелым по голове. Прерываю наш поцелуй, отстраняясь от любимых губ. А он упрямо хватает меня за затылок, не желая прекращать ласку.

— Дем, может, срочное что.. — вздыхаю, стараясь из последних сил сохранить здравый рассудок, а он снова губами в мои вгрызается.

— Де-е-ем.

— Черт, — отстраняется, но не выпускает меня из рук. Вытащив телефон из кармана, принимает вызов.

Я слышу мужской голос, рвущийся из динамика его гаджета.

— Да, Илай, — его пальцы впиваются в кожу. Он становится напряженным.

— Черт, сейчас?