Брат оказывается рядом, протискиваясь через разбитое окно.

— Порядок?

— Вроде как…

— Дышать несложно?

— Нет…

— Нога сломана?

— Нет, застряла. Не могу ее вытащить, мне больно, — говорю я, пока брат быстро ощупывает меня и мою ногу. Я оборачиваюсь назад, пытаясь заметить, не открыл ли глаза Артем, но он продолжает безжизненно лежать с устрашающим кровавым лицом.

Сердце сжимает от ужаса, переполненное виной и тревогой.

— Ярослава, — Андрей хватает меня за подбородок. — Помоги мне. Я развяжу кроссовок, а ты тяни ногу, ясно? Делай, как я говорю!

— Там Артем… Ему нужна помощь…

— Ярослава, позже! — Андрей заводится из-за моей нерасторопности, не предоставляя мне возможности снова обернуться назад.

— Хорошо, — киваю.

Брат тянется к моим ногам, развязывая шнурок на кроссовке, стараясь вытолкать застрявшую лодыжку, и я прикладываю все усилия, чтобы вытянуть ее как можно быстрее.

— Больно! — кричу я, ощущая, как дрожит нога от ужаснейшей боли. — Андрей, пожалуйста, скорее!

Всего одно болезненно долгое мгновение, и брат осторожно вытягивает меня из машины. Я оказываюсь тяжело дышащей на влажной земле с дрожащими руками в крови. Андрей удерживает меня за локоть, когда я порываюсь подлезть до задних посадочных мест, из-за чего недоуменно смотрю на брата. Замечаю, куда направлен его взгляд и… Мои глаза расширяются. Я вижу грязную дымку, которая парит из перевернутого автомобиля.

— Пусти! Нет! Андрей! Он еще там! — я выкручиваюсь с рук брата, бросившись обратно к машине, открывая тяжелые двери, цепляясь пальцами за футболку парня.

— Черт возьми, она же в любой момент может совраться? О чем ты думаешь?!

— Я не брошу его! — Андрей пытается скинуть мои руки с Морозова, но я настолько сильно вцепились в парня, что брату ничего не остается, кроме как, помочь мне его вытащить.

Андрей волнительно поглядывает на машину, которая с каждым мгновением грозила нас убить большим взрывом.

Я хватаю парня под руку, как и брат, пытаясь быстрее и дальше отползти с бессознательным другом от опасно дымящейся машины. И я, и Андрей кривимся в гримасе от боли, двигаясь после стольких ушибов, полученных в аварии.