— Хватит! — не выдержал я, закрыв глаза, — Умоляю, хватит. Мне больно, детка. Я страдал из-за своего поступка. Поверь, я ни разу им не горжусь. Я страдал, что причинил боль и тебе и себе. Но сейчас мне тоже больно. Я не железный.

— Серьёзно?! А теперь представь на секунду, что было со мной! Ведь я всё увидела своими глазами! Как я могу тебя простить?! Как?! Тебе представить это больно, а что делать мне?!

Мне было сейчас слишком невыносимо. В груди снова начала разрастаться дыра, которая вроде зажила, когда я переехал сюда. Глаза щипало, и теперь я понимал из-за чего. Лучше б я оставался тупицей и ничего не осознавал. Она ускользала от меня. Она не собиралась прощать меня. Она не даст мне шанс.

Глубоко дыша, чтоб не расплакаться перед ней как девчонка, я ответил:

— Я тебя услышал. Я тоже человек, детка. Все люди ошибаются или оступаются. Мы не святые. Некоторым из нас достаточно одной грёбаной ошибки, чтобы всё осознать. Некоторым из нас достаточно ещё одного шанса, чтобы доказать свои намерения. Но я не железный. У меня тоже есть сердце, которому больно. Я не могу заставить тебя. Я не могу залезть в твою голову и вырвать оттуда это воспоминание. Поверь, если бы мог, я бы сделал это сразу же. В тот самый момент, как ты всё увидела. Я пытался поступками показать тебе, что я изменился. Но я не знаю, что ещё мне сделать, чтобы ты простила меня. Я больше не знаю…

Закрыл глаза, потому что голос стал подводить меня. Сжал челюсти и отвернулся от неё.

— Прости меня. Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня… — прошептал и вышел из кухни. Быстро собрал свои шмотки и вышел из дома. Руки тряслись, в горле саднило от непролитых слёз.

Твою мать, ну я и тряпка!

Но я не могу без неё, чёрт подери!

Отъехал немного от её дома, перед глазами всё плыло.

Чёрт, так я не доеду до общаги. Припарковался около местного магазинчика, где я покупал для Хлои мороженое.

Рука сама потянулась к телефону. Мне нужен тот, кто сможет вправить мне мой мозг на место.

— Здорова, тупица! Ты мне звонишь, чтобы обрадовать наконец? — весело поздоровался мой лучший друг. Мой брат.

— Майк… Я больше не могу, — хрипло ответил ему.

— Что у тебя с голосом?! Твою мать, Джей, что случилось?! — веселье в его голосе вмиг пропало, он явно занервничал. Даже по имени назвал.

— Хлоя. Она не даст мне второй шанс, — сдерживая подступающую панику, ответил ему.

— С чего ты взял?! Ты можешь мне объяснить?! Вы поссорились?

— Мы постоянно ссоримся, но дело не в этом. Она не простит. Я сегодня это осознал. Она… Понимаешь она не забудет то, что видела. Майк… Что мне делать? Я же старался. Твою мать, я же так старался, — голос сорвался, закрыл глаза и стиснул зубы, что они заскрипели. Я не буду рыдать, я ж мужик, твою мать! Насос в груди дубасил сольную партию.