Гамлет пододвинул лапой Дарье свою косточку. Герман не удержался и засмеялся.

— Дарьянушка, веди на кухню. Сейчас накормлю…

И снова она растаяла от того, как он произнес ее имя. Замерла и зачарованно посмотрела на него. Он взял пакеты в одну руку, второй обнял ее, и они прошли на кухню. Герман открыл дверцу холодильника, но там… было… почти пусто.

— Дарьянушка, это ты так питаешься? — спросил Герман, рассматривая пустые полки холодильника.

— Нет. Просто мальчишек дома нет. Для себя готовить последние дни не было времени. На работе была запарка, — по-детски попыталась оправдаться Дашка.

Даша вытащила продукты, присланные шефом. Герман внимательно смотрел на свою Дарьяну. «Практически не изменилась. Все так же застенчиво улыбается, все так же прикусывает нижнюю губку. Моя малышка…», — думал Герман. Они ужинали остатками шашлыка… и тем, что прислал Дашкин шеф.

После ужина убирая грязную посуду в посудомойку, Дашка, немного оправдываясь за столь скудный ужин, сказала:

— Меня последнее время ужином обычно Игорь кормил, принося что-нибудь от Ашота, — сказала счастливая Дарья и осеклась, поняв, что сболтнула лишнего.

«Блин… Что теперь Герман подумает?..», — осторожно подняла глаза на Германа. Он стоял, опираясь на тумбу и улыбался. Заметив смущение Дашки, подошел, обнял ее, приподнял ее голову вверх за подбородок и заглянув в ее глаза:

— Дарьянушка, Игорь это тот, кто машину к твоему дому перегнал?

— Да, — тихо ответила она и еще тише добавила, — а Ашот — это хозяин кафешке, где вы вчера проводили вечер и откуда звонил мне Отто. Извини, но у меня ужасно много знакомых мужчин, которые меня оберегают, ухаживают, некоторые даже любят… Но я ждала тебя…

— Извини, малышка. Я не ожидал, что ты меня ослушаешься. Когда погиб крестный, я ездил на Урал. Но тебя там уже не было. Там не было никого, кто мог бы что-то мне рассказать. Только в школе мне девчонка сказала, что ты вышла замуж и уехала к мужу. Мне было больно, но я был счастлив, что у тебя все хорошо. Я был в этом уверен… Дениса в городе тоже уже не было… С Россией меня больше ничего не связывало, вот и жил в Германии…

Они продолжали стоять посреди кухни. Герман крепко обнимал Дашку. А потом поднял Дарью, как пушинку, на руки и отнес в комнату. Уселся на диван, расположив Дашку на коленях, продолжая целовать и ласкать свою милую и непослушную девчонку. Он знал, что виноват перед ней, догадывался, как ей тяжело было одной все это время. Но он безмерно был ей благодарен, что она только его. В очередной раз отрываясь от этих сладких и желанных губ, его взгляд скользнул по стене, и он увидел фото Генриха с маленьким мальчишкой на руках.