«Фредерик так переменился после смерти Дениз! — сказала она себе, покончив с этой печальной обязанностью. — Стал по-другому относиться ко мне… И эти угрызения совести! В глубине души он очень страдал. И этот укус, этот страх перед болезнью дал ему, возможно, повод убить себя!»
Свои рассуждения она изложила отцу Жаку, за которым Луи съездил в экипаже. Старый священник был крайне удручен этой ужасной драмой.
— Клер, милая! Сколько испытаний посылает тебе Небо! Ты должна черпать утешение в молитве. Фредерик, как мне казалось, был из тех, кого снедают сильные страсти. Ты не хуже меня знаешь о его похождениях, из-за которых, как это случилось ранее с его отцом, в деревне его многие ненавидели. Взять хотя бы ту историю с Катрин, чья мучительная смерть стоила мне многих бессонных ночей! Я не находил в себе сил простить виновника. Твой муж… В бреду бедная девочка призналась, что…
— Не хочу этого слышать! — отрезала Клер. — Я изложила вам факты. Отче, Фредерик застрелился, испугавшись мучительной смерти от бешенства. Даже если бы мы нашли вакцину, могло быть уже слишком поздно… Согласны ли вы, святой отец, похоронить его по религиозному обряду?
Ради душевного спокойствия его брата и престарелой тетки!
Священник смотрел на Клер и не узнавал в ней ту юную «мадемуазель с мельницы», с серебристым смехом и женственной мягкостью форм. Сейчас она больше походила на мумию с затравленным взглядом, мучимую только ей известными печалями. Он знал, какое любящее, отзывчивое у нее сердце: Клер растила своего младшего брата, ухаживала за несчастной калекой по имени Дениз, бог весть откуда взявшейся в поместье… Он ответил чуть ли не против воли:
— Хочешь исповедаться, Клер? Это может помочь. И не тревожься: Господь учил нас состраданию и прощению. Ты говоришь, что Фредерик искренне сожалел о своих дурных поступках, встал на путь раскаяния. Как могу я отказать ему в христианском погребении, даже если вы оба с некоторых пор не бывали на мессе?
Молодая женщина его горячо поблагодарила и обещала вскоре наведаться в церковь. После этого она несколько часов молчала, сопровождаемая всюду своим верным Соважоном. Вместе с Луизой и Пернелль они провели ночь у смертного одра Фредерика.
На следующее утро Клер написала отцу следующее: