Колен не сводил глаз с Фостин, которая увлеченно играла с куклой. Так вот она какая, дочка Жана, этого красивого неприветливого парня, который ему не приглянулся! Он покосился на старика Дрюжона. Сколько страданий выпало на долю его бывшего жильца! Тут Базиль подал голос:

— Я не успел сказать Клер, но у меня не было другого выхода, кроме как увезти девочку с собой. Шабены, все как один, отказались ее содержать. Родной дед, Норбер, человек в общем-то неплохой, — и тот не захотел даже поцеловать ее, когда мы уезжали. Бедная крошка!

— Как тут холодно! — воскликнул бумажных дел мастер. — Раймонда, сегодня ужинать будем все вместе! Приготовь нам что-нибудь вкусное и выбери какое захочешь вино. Леон, растопи-ка заново печку! Мне пора в цех. Работники, наверное, голову сломали, куда я мог подеваться!

Мэтр Руа потрепал Клер за щеку.

— А тебе, дочка, хватит убиваться! Главное сейчас — чтобы Жану не вынесли слишком суровый приговор. Базиль прав: хороший адвокат может склонить суд принять решение в его пользу. И не вини во всем себя! Как говорится, от судьбы не уйдешь! Если уж искать источник всех несчастий — то это я, твой отец, единственный настоящий виновник…

* * *

Пастушья мельница, 20 сентября 1902 года

Раймонда ликовала. С приездом Базиля и малышки Фостин дом заметно оживился. Конечно, работы у нее прибавилось, но девушка не жаловалась. Она часто звала Леона помочь, так что у них было время поболтать. После признаний Клер Раймонда чувствовала себя зрительницей спектакля, изобилующего эмоциями и неожиданными поворотами сюжета. Все было, как в романах, которые она читала, — судьба жестоко испытывала их героев. Перед хозяйкой, которую она так любила, Раймонда теперь была готова преклоняться.

К Леону, наоборот, его обычное хорошее настроение все никак не возвращалось. Участь Жана огорчала его безмерно. Неумышленное участие в поимке и аресте друга тяжелым грузом лежало на его совести. Искупая вину, он готов был ходить на руках, лишь бы крошка Фостин улыбнулась.

В то утро Раймонда с Леоном встали первыми. За окном только-только занимался рассвет. Парень расшевелил угли в кухонной печи, подбросил поленьев. Присев на корточки, он воспользовался воздуходувными мехами, чтобы разжечь яркое пламя. Раймонда то и дело подтрунивала над ним — и чтобы развеселить, и желая понравиться.

— Если разгорится быстро, значит, ты влюбился! — пропела она Леону на ухо.

Он ощутил спиной прикосновение округлой девичьей груди. Девушка ему нравилась, только он боялся это показать. Он еще старательней взялся за меха, надеясь, что огонь получится такой же жаркий, как его опасения и тревоги.