«Как мне, когда я уехала из Нью-Йорка!» - подумала она.

У девушки сжалось сердце. Ее не покидало ощущение, что тот шум в детской - не случайность, что ее туда «позвали» - чтобы она прочла эти вот страницы…

- Мамочка, милая, если это ты даешь мне знак, я хочу тебе сказать: я очень сильно тебя люблю и прошу прощения за то, что мы с Ричардом. Но мы обязательно поженимся, обещаю!

Она говорила шепотом, но в тишине комнаты слова прозвучали неожиданно громко. То была, конечно, иллюзия, и, смутившись, она вернулась к чтению.

«Суббота, 12 июня 1875 года

Мама снова уехала погостить к тете Клотильде. Может, она это нарочно? Я же говорила, что не хочу оставаться дома с отцом. Но ей и дела нет! Он в который раз пришел ко мне в спальню, сел в кресло и, притянув меня к себе, усадил на колени. Стал гладить по волосам, по щекам и плечам.

Я не посмела ни вырваться, ни возразить, хотя мне хотелось закричать, потому что дыхание у него сбилось и глаза стали какие-то стеклянные…

Я в конце концов высвободилась и соврала, что хочу прокатиться верхом. Он довел меня до конюшни. Счастье, что наши конюхи, Робер и Марсель, как раз при шли и отвлекли его разговорами: вовремя не привезли зерно. А мне хотелось одного - скакать сломя голову вперед и не возвращаться больше в замок, который я ненавижу так же, как ненавижу отца».

Текст занимал три странички - потому что книжечка была маленькая. Элизабет, негодуя и ужасаясь, стала читать дальше:

«Пятница, 25 июня 1875 года

Утром я упросила мать отпустить меня на лето в Аркашон, к Маргерит де Момон, подружке по пансионату. Повздыхав, она согласилась, но радоваться было еще рано. Она поставила единственное условие: чтобы согласился отец.