С ужасающей четкостью он увидел ее красивое лицо с алыми, такими сладкими губами, и черные глаза, в которых светились желание, страсть и живость ее пытливого ума. Дальше — больше. Вопреки своей воле он стал вспоминать их самые пылкие объятия и вечер, когда взял ее невинность — прямо на колком полу в Пещере фей. Такая авантюра для девушки, еще не знавшей телесной любви!
Без тени стеснения она отдавалась ему, безудержно и страстно.
«Красавица моя!»
Это будто бы было вчера: они улыбались друг другу, что-то шептали в минуты экстаза, плескались в ручье при свете луны, а потом раздевались догола. И, наконец, последняя их встреча морозной ночью на мельнице. Клер в переднике спешит его накормить, вешает на крючок его сумку… Вкус белого вина у нее на губах… И как они на ватных ногах поднимались в спальню, где любили друг друга, забываясь в чувственном бреду и уже трепеща от одной мысли о скором расставании.
«Ба! К чему ворошить прошлое, особенно теперь?» — сказал он себе.
В глазах у Жана стояли слезы. Ему мучительно хотелось, чтобы Клер чудом оказалась тут, под яблоней, чтобы он мог обнять ее крепко-крепко… И в этот момент его окликнула Жермен.
— Иду! — крикнул Жан, возвращаясь к действительности.
— Тебе нездоровится?
В ее голосе было волнение.
Он помотал головой, подошел ближе. Фостин выбежала из темноты сарая и, раскинув ручонки, бросилась к отцу. В своем синем платье и кружевном чепчике, из-под которого выбивались светлые кудряшки, она была похожа на куклу. Жан ускорил шаг, подхватил ее на бегу.
— Мое маленькое сокровище! — прошептал он, прижимая девочку к сердцу.
Жермен поставила бидон с молоком, вытерла руки о передник. Она благодарила Бога за то, что он послал ей такое счастье.
* * *
— Кому скоро исполнится пять? — спросила Клер у маленького брата, который стоял на низеньком каменном парапете, тянувшемся вдоль сливного канала мельницы.
— Мне! — радостно замахал руками Матье.