До мельницы было еще далеко, когда сидевшие сзади дети задремали. Клер придержала коня, чтобы их не разбудить.
— Милый друг! — прошептал Виктор, когда они подъехали к его дому. — Не нужно ничего писать! Храните ваши тайны! По натуре я очень любопытен и, возможно, знаю больше, чем вы думаете. Последние полгода я бредил заграницей. Невероятные приключения в девственных лесах, таящих в своих глубинах древние храмы… Но и эта долина изобилует сокровищами! Значит, мои изыскания продолжаются. И если я случайно встречу вас, смогу показать результаты раскопок и, что еще лучше, получу кусочек бриоши с фруктами — буду рад и этому!
Виктор улыбался, но явно был раздосадован. В его глазах цвета спелого ореха Клер прочла искреннюю любовь.
Ей вдруг захотелось его поцеловать, однако она немедленно себя одернула.
— До свидания, Виктор! Держите меня в курсе ваших изысканий!
Сириус уже почуял конюшню — пошел крупной рысью. Клер жутко злилась на себя.
«Отец Жак сто раз прав! — говорила она себе. — Я склонна к греху! Плачу по Жану, который меня разлюбил, и желаю Виктора! И правда, это ненормально — в мои годы жить одной. Бурление крови играет со мной злые шутки…»
Она решила попить пару недель настоя ромашки, известного своими успокаивающими свойствами.
* * *
Бертий не знала, как избавиться от мужа, пусть даже на час иди два. Гийом обустроил переплетную мастерскую в подсобном помещении на первом этаже и целыми днями сидел там, наблюдая за каждым движением молодой жены. Если Бертий слишком долго разговаривала с покупателем, он выходил в торговый зал, разыгрывая из себя заинтересованного в продаже торговца.
Новость о чудесном исцелении красивой владелицы книжной лавки облетела квартал. Бертий стала выходить чаще, чтобы укрепить ноги. Она шла, гордо вздернув подбородок и опираясь на зонтик, изготовленный для нее шляпником с площади Сен-Марсьяль. Крепкий, как трость, но куда более изящный, с набалдашником из слоновой кости, выточенным в форме птицы, зонтик очень нравился Бертий. Она сама выбрала ткань — бежевый шелк, расписанный розовыми цветами.
Гийом расспрашивал ее сразу по возвращении откуда-либо. И больше всего молодого мужа беспокоили послушание жены и ее любезность. Раньше Бертий открыто возмущалась его манией следить за нею, отгонять от нее мужчин, если только речь шла не о детях и стариках. Гийом чувствовал, что тут что-то неладно. Так оно и было. Все мысли Бертий занимал один-единственный мужчина — Бертран Жиро. Но после суда над Жаном они ни разу не виделись.