Меньше расположенная к созерцанию, Раймонда разжигала печку.

— Мадам, вы не забыли, что в полдень мы с Леоном обедаем у моих родителей?

— Нет, конечно! Наденешь мое синее платье.

Улыбаясь, она посмотрела на девушку. Раймонде же показалось, что ясный утренний свет словно бы задержался на лице хозяйки.

— Спущусь, поставлю воду греться, мадам! — сказала она. — Сегодня понадобится два кофейника, не меньше!

Клер ее поблагодарила. Не спеша прошла за ширму, отделявшую угол комнаты, где она обычно приводила себя в порядок, помогла Фостин умыться и помыть руки. Одев девочку во вчерашнее красное платье, она отправила ее к Матье, который дождаться не мог, когда же они пойдут открывать подарки. Чтобы выглядеть не так строго, как вчера, молодая женщина выбрала старое зимнее платье — бежевое, из плотной хлопчатобумажной ткани. Словно бросая кому-то вызов, расчесала свои длинные черные волосы и оставила струящимися по спине.

— Я готова! — объявила она детям.

За три месяца Клер нашила Фостин много одежды, связала шапочку и шарф. Но собирать все это в дорогу она не стала.

«Еще успею, времени много, — сказала она себе. — Так быстро они не уедут…»

Волнуясь при мысли, что снова увидит Жана, Клер спустилась по лестнице, ведя за руку Фостин. Семья уже сидела за столом. Николя дулся, переплетя руки на груди. Он хотел открыть подарок, не дожидаясь Матье, но отец его выбранил.

Мальчик забыл про обиду, стоило ему увидеть коробку с оловянными солдатиками, о которых он так мечтал. Еще там было две лошадки с всадниками. Матье онемел от радости, когда извлек из картонки железный локомотив с маленькими колесами. Книги, подаренные Бертий, обрадовали мальчишек меньше, но Клер долго ими любовалась. Жан избегал смотреть на нее. Занимался дочкой, показывал ей носочки и апельсин.

Малышка вертела в пальцах невиданный плод.

— Это подарок от меня, — буркнул Базиль. — Попросил господина адвоката купить их для меня в Ангулеме.

Жан улыбнулся. Не хотелось уходить из этого дома, от радушно принявшей его семьи. Фостин не открывала рта, но понимала почти все, что ей говорили. Когда отец объяснил, что они скоро уезжают, вдвоем, девочка застыла. Глаза у нее стали быстро наливаться слезами.

— Папа приехал за тобой, моя крошка! Мы больше никогда не расстанемся. Никогда!

Матье разрыдался. Подбежал к Клер, спрятал лицо у нее в юбке.

— Не хочу, чтобы Фостин уезжала! И дороги замело…

Вид у Фостин стал совсем жалкий. Матье плачет! Еще совсем крошка, она сочувствовала ему всей душой. Ее маленькое тельце, ее щечки дрожали.

— Нет! Хочу Мате! И маму! — прошептала она.