Но на вкус его женщина была великолепна.

***

После ужина Джонни стоял у задней двери на кухне и смотрел в окно.

Иззи стояла на крыльце, прямо напротив него, и тоже наблюдала за происходящим на заднем дворе через сетчатую дверь.

Она была без слизи на лице, в красивом сарафане, — выгодно подчеркивающем загорелые руки и ноги, — босая, без макияжа, волосы, собранные в хвост у шеи, струились по спине. Джонни видел ее лишь в профиль, но заметил ее счастливую улыбку.

Он смотрел поверх Из на то, что делало ее счастливой.

Во дворе под деревом, все еще увешанным кристаллами и еще не зажженными рождественскими гирляндами, потому что солнце только начинало садиться, Тоби подбрасывал Брукса, раскачивал его, опускал вниз, поднимал вверх, будто тот летал.

На личике паренька было такое выражение, словно он застыл от смеха, испытывая блаженство.

Адди сидела рядом на траве, кидая фрисби, после чего Вихрь, Демпси и Рейнджер бросались за ним.

Но она не смотрела, какая собака поймает фрисби.

Она смотрела только на Тоби и своего сына.

Дерьмо.

— Не знаю, кто влюбится быстрее. Она в него или он в этого мальчика, — сказала Марго рядом с ним.

Джонни повернулся к ней.

— Или он в нее, — закончила она. — Это лотерея.

— Она в процессе развода с мужем, которого, как я понимаю, любила, — сообщил ей Джонни.

— Время идет, мой милый Джонатон, — ответила она. — И любовь на самом деле никогда не умирает, но, как ты хорошо знаешь, она блекнет.

Он оглянулся на Иззи.

— И когда она блекнет, ее остатки учат нас, как в следующий раз любить лучше, — тихо сказала она, положив руку ему на предплечье.

Он высвободился, но только для того, чтобы поймать ее пальцы и прижать к своей груди.