Повернулся к Шандре, взял ее за локоть и вывел из этой комнаты и тюрьмы.

Они остановились на ступеньках крыльца и повернулись друг к другу.

— Он изменит свое заявление, — сказал он ей.

Ее плечи расслабились, и у него возникло ощущение, что они расслабились не потому, что теперь она была свободна, а потому, что Стю будет меньше страдать.

Он понимал это. Он так сильно любил Тоби, что если бы Тоби оказался на месте Стю, Джонни чувствовал бы то же самое.

В те часы отчаяния и неизвестности местонахождения Брукса, он этого не понимал.

— Мне нужно идти, — сказал он Шандре.

Она напряглась и, казалось, хотела прильнуть к нему.

— Джонни.

— Дело сделано, Шандра, уезжай из города. Найди свое счастье.

Она покачала головой и торжественно сказала:

— Ты должен знать, как я сожалею обо всем. Серьезно, Джонни. — На ее лице появилась гримаса боли, но это была Шандра. Она многое пережила, слишком многое. Она не так-то легко сдавалась. Поэтому она шмыгнула носом, взяла себя в руки и прошептала: — Обо всем.

— Я знаю, Шандра, — тихо сказал он.

— Я очень тебя любила.

— И это я тоже знаю, — ответил он.

— Не потому… то есть, я знаю, что ты двигаешься дальше, так что не хочу делать это еще более неловким, чем уже есть, что кажется невозможным, но я говорю правду. Я всегда буду любить тебя, Джонни Гэмбл.

Он кивнул и прошептал:

— Ты избавишься от прошлого, начнешь с чистого листа, найдешь свое счастье, найдешь другого, кого полюбишь.

— Возможно.

— Непременно. Просто… — Он набрал в грудь воздуха и приблизился к ней. — Используй наш опыт и в следующий раз сделай все лучше.