По мере того, как давящее чувство страдания в ее груди постепенно захватывало и остальное тело, она замерла, пытаясь дышать, несмотря на боль. И чтобы не разрыдаться.
Несколько секунд — несколько жизней — спустя агония отступила, оставив после себя ноющую пустоту. Она выдохнула и взяла чашку с чаем.
Анна отхлебнула чай и заставила себя его проглотить.
Неважно, какое решение будет принято, она должна рассказать ему о ребенке. Он отец. Ей не нужны были алименты, но… это Бен. Он настоит на том, чтобы обеспечивать их ребенка. И он захочет быть частью жизни малыша.
Это будет очень больно. И все же, она опустила ладонь на живот, будь то девочка или мальчик, ребенку будет только лучше иметь перед глазами пример лучшего из мужчин.
Ради этого ей удастся заставить себя видеться с Беном, и он сделает то же самое.
Она сделала глубокий вдох и отогнала слезы. Почему в жизни столько боли?
Не в силах больше пытаться проталкивать в себя чай, она со стуком поставила чашку на стол.
— Мисс, — перед ее столиком стоял мужчина с блестящими седыми волосами. Одетый во все белое, он опирался на черную трость. Его голубые глаза были блеклыми, но наблюдательными. — Прошу прощения, что прерываю, но, дитя, могу ли я чем-нибудь помочь?
— Простите? — она нахмурилась, не понимая, о чем говорит этот незнакомец. Она что-то уронила или…
— Я никогда не видел, чтобы кто-то за пределами больницы выглядел таким страдающим. Вы позволите мне помочь, если я смогу? — Этот участливый вопрос принес еще больше боли, но с оттенком некоторой сладости.
В мире все еще есть прекрасные люди. Она протянула ему руку. Ее голос прозвучал хрипло из-за невыплаканных слез.
— Недавняя потеря. —
Почти как массажист Марк, пожилой мужчина понимающе склонил голову и сжал ее пальцы.
— Хорошо, мисс. Берегите себя.