- Тшш – тшш…

Привести в норму эмоциональное состояние не выходит. Из глаз брызжут слезы. Хватаю ребенка на руки и прижимаю к себе, отгораживаясь тем самым от его отца.

- Егор, иди… пожалуйста…

Иначе я начну рыдать и стенать при нем. Надо успокоиться. Успокоиться и подумать, как сказать о Богдане.

- Мне уйти? – спрашивает он тихо.

- Приходи завтра… сейчас… я просто подумать хочу…

- О’кей, - соглашается он.

Но вместо того, чтобы развернуться в сторону прихожей, подходит и, подцепив пальцами мой подбородок, медленно склоняется и касается моих губ легким поцелуем.

Вспышка. Удар молнией. Темнота в глазах. И разлившееся в груди терпкое вино.

- Это, чтобы думалось лучше.

И улыбается. А я не могу, настолько растеряна и шокирована, что слова вымолвить не получается.

Бросает взгляд на Богдана и идет в прихожую. Я след в след за ним.

- Подарки-то примешь? – спрашивает, обуваясь.

- Спасибо, - все, что могу сказать.

Смотрю, как он открывает дверь и выходит из квартиры. Неосознанно тянусь туда же.

- Егор… - оборачивается, смотрит цепко, - ты же придешь завтра?

- Приду.

Он уходит, а я, прижимая Богдана к груди, долго сижу, раскачиваясь на диване, и умываюсь слезами.

В тот день, когда подошел к нам в парке, я тоже плакала. Но тогда я хотя бы дождалась, пока уснет сын и вдоволь наревелась в одиночестве. А сегодня сил ждать вечера у меня просто нет.

Не прошло ничего за этот год. Абсолютно. В своих чувствах я осталась там, в том дне, когда состоялся наш последний разговор под дверьми его квартиры. Так же больно и так же сильно люблю.