Ох, этот южный акцент, мне хочется упасть в обморок — и упала бы, если бы парень знал, что я не сплю. Я могла бы восторгаться его словами.
Продолжаю притворяться спящей.
— Чего ты хочешь от меня? Скажи мне, и я отдам это тебе.
Я хочу сказать: «Не говори так. Ты не обязан мне ничего давать — только свою… только себя».
— Я не влюбляюсь в тебя. — Джексон делает паузу. — Этого не может быть, верно?
Думаю, он закончил — потому что что еще можно сказать? Парень практически признался, что влюбляется в меня, но продолжает разговаривать со спальней, изливая душу в темноту.
А у стен есть уши…
— Я тебе нравлюсь, не так ли? Моя личность, а не потому, что я играю в мяч? Ты бы осталась со мной, если бы я решил не становиться профи. Я уверен в этом, — размышляет он вслух, и парень на сто процентов прав. Я буду рядом с ним, несмотря ни на что. Если бы у нас были отношения, для меня не имело бы значения, что решил бы делать со своей жизнью Джексон.
Кроме того…
Быть профессиональным футболистом опасно. С чего бы мне хотеть отправлять его на игры с возможностью того, что он получит травму? Я бы нервничала, наблюдая за ним на поле каждую неделю, ожидая, что удар завершит его карьеру, уничтожит его. Выдержат ли это мои нервы?
Сомнительно.
— Я не люблю тебя. — Пауза. — Или люблю? Черт. — Затем: — Ты любишь меня?
Задерживаю дыхание, мое тело становится совершенно неподвижным.
— Ты любишь меня? Конечно же, нет.
Джексон смеется, на этот раз громче, чем раньше. Если парень думает, что я сплю, то, конечно, уже разбудил бы меня. Его это волнует? Понимает ли он, что говорит? О чем он меня спрашивает?
— Любовь. — Он словно проверяет слово на вкус, его голос глубокий, баритонный и ровный. — Любовь.
Я слышу, как он думает, пока идут секунды. Джексон вздыхает в мои волосы.
— Я идиот. О чем, черт возьми, я вообще говорю?