Я удивленно моргаю, не в силах переварить. Он сам обставил чересчур предприимчивого учредителя и ушлого партнера.

— А почему ты это обсуждал с Полиной, а не с самим Лебедевым?

— Тактический ход. Если бы я сказал напрямую, ему бы пришлось как-то отреагировать. В конце концов, слив активов — это уже не детские игры, тем более когда пятьдесят процентов голосов за. Пришлось бы ему принять сразу необдуманное решение. И я уверен, он бы на эмоциях выбрал неверное. А так… прямого разговора не было. Информация до него сто процентов дойдёт. У него будет время подумать. Он либо успокоится. Либо… продолжит строить козни. И тогда неминуемо получит ответный удар. В принципе, я рассчитываю позже стать единоличным владельцем, полностью его отстранив. Пока ещё ищу варианты, раз он не хочет нормально работать и честно делиться.

Целую Итана порывисто, не веря в то, что услышала только что.

— Какой же ты предусмотрительный! Когда у тебя возникла эта идея?

Это же надо так все обставить и вывернуть в свою пользу! Я восхищаюсь им! И никогда не перестану это делать!

— Месяца два назад. Дальше я уже упорно рассматривал варианты.

— Скажи, мы насчёт Полины обсудили? — голос мой полон надежд. Итан ведь правда понимает, как для меня это важно? Возможно, спустя время я смогу относиться проще. Но не сейчас.

— Обсудили. Я обещаю, что ты будешь знать обо всех наших контактах. И что они будут сведены к минимуму. А ты обещаешь?

— Что?

Небесный взгляд любимого утягивает на дно. А затем… в груди взрывается петарда:

— Что если возникнет недопонимание, то мы сначала обсудим это. Что ты будешь помнить: я ради тебя живу. Если бы не ты, может, и не выкарабкался бы никогда. Я тебе обязан жизнью. Новой. Где все прекрасно. А каждый день доказывает: то, что раньше было — лишь суррогат счастья.

Глотая слезы, просто киваю. Потому что ответить на это нечего. Никогда в жизни никто мне не говорил чего-то более сильного. Более сокрушительного. Щеки жжет от соли. И кислорода мне мало.

— Я тебя люблю так, как никого раньше и никогда, это даже сравнить невозможно, — обхватывает лицо ладонями и поверхностно проводит по моим губам своими. — Ты самое ценное, что у меня есть. Обещай, что будешь помнить об этом?

Отстраняется. А я сижу пораженная.

Во взоре его мольба и страдание. Напряжённое ожидание и надежда. Я.. мне… мне именно это необходимо было услышать. Шумно шмыгаю носом.

— Обещаю… — сдавленное признание срывается с губ, как полушёпот, но в окружающей тишине звучит подобно раскату грома.

Это мгновение я не забуду, наверное, никогда. Как будто на двоих одна душа и дыхание. И мысли об одном, и чувства едины и захлёстывают равноценно. И сердце бьется в унисон. И тихое счастье уже давно пустило корни, а сейчас проклюнулись первые сочные побеги.