- Мда, надо, наверное,  другое кресло будет в кабинет поставить, а то это, как оказалось, можно использовать в виде оружия, - протянул мужчина, опять поднимая меня  на руки, - или аура у меня такая,  что все калечатся. Вот, вы даже каблук сломали.

- Ну, его  я еще в лифте сломала, - доверительно сообщила я, обхватывая его руками за шею.

- А, так  вы просто  невезучая, - в голосе проскользнула улыбка.

У меня стремительно  рушились все представления о нашем директоре. Мрачный,  бессердечный, черствый Ворон нес меня на руках, развлекал, отвлекая от боли и всячески пытался  помочь. По-моему, где-то упал метеорит.

 Мы вышли  на парковку, подошли к машине – чёрной, конечно - меня  усадили на заднее сиденье, сели рядом. Скоро подошёл  водитель и протянул шефу кожаный портфель. Мужчина открыл его, достал бумаги, ноутбук  и начал быстро  что-то в нем строчить.

Автомобиль мягко тронулся с места, и меня замутило. Вообще, не люблю ездить на транспорте – меня укачивает. А уж в таком контуженном состоянии стало раза в три хуже. Я откинулась назад и закрыла глаза, пытаясь мысленно себя успокоить. Мне совершенно не хотелось окончательно дискредитировать себя в глазах  Воронова и испортить ему дорогой  кожаный салон.

Ехали мы, оказывается,  в больницу. Все также на руках, не обращая внимания на все мои возмущенные попытки идти самой, меня донесли до стойки регистратуры, посовещались с кем-то и понесли  дальше.

У меня было - как это неожиданно - сотрясение, о чем мне сообщил симпатичный молодой мужчина в белом халате, сделавший рентген и задавший кучу ненужных совершенно вопросов. Нет, я не ударялась головой об кресло – это оно на меня подло упало. Голова болит, да, такое  чувство, что у меня там половина черепа по дороге потерялась, а не сотрясение. Стас – так звали врача, порекомендовал мне остаться в клинике, чтобы  обследоваться, но я, с ужасом представив, сколько стоит ночь в дорогой частной клинике,  куда привез меня Александр  Сергеевич, решительно отказалась. Вздохнув, мужчина выписал какие-то  таблетки, выдал  обезболивающее и белые больничные тапочки, чтобы  босой не ходила, и отправил обратно  к шефу.

Тот при виде меня вскочил со стула около кабинета и обеспокоенно осведомился о самочувствии. Уверив его, что в данный момент  я помирать не собираюсь, похвасталась новой обувью.

- Кстати, а ваши туфли где? – осведомился он.

Я озадаченно нахмурилась. Не помню, где  я их оставила. Может, в кабинете Воронова, может, слетели,  когда  он меня нес. Я вздохнула:

- Не переживайте, все равно  вряд ли их можно было бы спасти.