У папы, казалось, дергался левый глаз. Он мало слушал речи Грейс. Его голову заполняли мысли о возможности необратимых действий. Вам знакомо чувство, когда вы избегаете чего-то ужасного, но почему-то вместо радости, вы начинаете думать о том, что могло бы случиться в обратном случае? Вы уже чувствуете огромный страх, мурашки пробегают по коже. А казалось бы, всё вроде даже хорошо, но вы отчего-то боитесь теперь только больше. Мой отец точно так же сидел между небом и землёй, не в силах перестать думать о том, что меня могло бы больше не быть.

— Я знала, что Белл остаётся этой ночью одна. И это было самым лучшим вариантом. Пока я пробиралась в ваш дом, знакомый до такой степени, что я знала даже пароль от сигнализации, мой дядя поджидал её у школы. Убивать так быстро её никто не хотел, но её испуг был бы бесценным. Мой дядя не преследовал её до самого дома. Она бежала так быстро, что он потерял её из виду, когда она неслась по лестнице у холма. Он признавался мне, что у него закололо в печени, и он потерял много времени, пытаясь отдышаться. Когда он подошёл к вашему дому, там уже никого не было. У нас не было абсолютно никаких догадок, где может быть моя подруга, но Белл снова оказала нам услугу, написав в общий чат, что Тони Райт забрал её к себе домой. Почему-то, с ней нам хотелось разобраться в этот же день. Мы прекрасно понимали, что потом её увезут куда-нибудь, где её будет не достать, так что мой дядя поехал к дому Тони. Но ничего не вышло.

Папа и половины не уловил из того, в чём только что признавалась Грейс, но он прекрасно уловил одно: это было что-то страшное, то, что творилось в голове этих двоих родственников было до безумия страшным сумасшествием.

— Но Беллу никуда не увезли, — еле шевеля языком, промямлил он. — Ничего не мешало вам прийти в наш дом.

— И попасться в вашу ловушку? — засмеялась Грейс. — Фил прибежал к Белл на следующий день, и в тот же день мы узнали о вашем тупом плане. Вот умора! Вы столько времени потеряли, ожидая, когда кто-нибудь придёт, а на самом деле лишь играли сами с собой, я в это время наблюдала за вами, заливаясь хохотом.

— А что насчёт письма?

— Письмо — это проявление моей искренности. Единственная, кому удалось избежать наказания — это Белл. Её не было в школе не так уж и долго, но за это время я почувствовало одиночество. Ни Кев с Филом, ни Эрика с Рэем, никто из них даже ни разу не заговорил со мной. Я вдруг поняла — Бэлл моя единственная подруга. Только она проявляла ко мне чувства дружбы. Без неё я даже ни разу не подходила к Эрике, как и она ко мне. Никто на меня и внимания не обратил, — злобно проговорила Грейс и замолчала.