На посту узнаю, что в больнице есть столовая, где имеется чайник, электрический. Медсестра протягивает мне стаканчики и пару пакетиков чая. Без труда нахожу столовую, завариваю чай, возвращаюсь в палату, где дедушка стоит у окна, что-то внимательно рассматривает. Увидев меня он быстро возвращается к кровати.

— Вот держи, — протягиваю ему стаканчик, — ночью нельзя сладкое, — говорю и откусываю эклер, — мм вкусно.

— Нам с тобой все можно, — дедушка пьет только чай, — я не люблю сладкое, ты же знаешь.

— Знаю.

— Умница наша.

— Как вы меня нашли? — говорю с полным ртом.

— Я тебе не оболтус, — улыбается, а у меня сердце сжимается при упоминании о нем, перестаю жевать, делаю глоток чая, — я бы тебя раньше нашел, просто не хотел злить и без того злого Дэмиса. И так он места себе не находил, — смеется, — и тебя не находил, то есть он напрочь перестал соображать, как и где можно тебя искать. Вел себя, как ребенок. Не хотел слушать ничего и никаго, никаких советов и подсказок. Он же умный, не маленький, сам все решит. Только, когда дело касается тебя, он перестает быть умным. И вот один звонок — и мы. то есть и я тут.

— А…

— Я не хотел, раньше. Хотел чтобы он понял, что так дела не делаются. Чтобы наконец до него дошло, что на эмоциях нельзя ничего говорить. Но блин. его ничем не исправить. Такой он. Дочка, он тебя очень любит. Мне ли не знать.

— Когда любят. не просят исчезнуть..- слеза катится по щеке, дедушка смахивает его рукой.

— Я же говорю, он псих. Еще он дико тебя ревнует.

— Ревнует?

— Он от ревности потерял разум, поверь.

— Но к кому? Дедушка, я не давала поводов. Да я обманывала, ну то есть как обманывала, притворялась не с собой. А в остальном я была честна с ним! А он, даже выслушать не захотел. И я правда его любила.

— То есть уже разлюбила?

— Нет, не разлюбила. Да кому нужна моя любовь.

— Выгляни в окно.

— В окно?

— Да, сейчас. Он ждет, там.

— Он там? За окном? Ждет.