Потом мы бросились друг на друга. Наши тела столкнулись за мгновения до того, как соприкоснулись наши губы.
Это был не сладкий поцелуй, как в романтическом фильме.
Это были губы, язык, желание.
Прижимая мою голову к своей, Киллиан крепко сжал короткие пряди моих волос; я же впилась в его предплечья. Я вцепилась в Киллиана в надежде потеряться в нем.
Поцелуй был со вкусом тоски, разочарования, отчаяния и наказания. Наказание друг друга за чувства, которые, как мы знали, не должны были испытывать.
Я застонала в его рот, когда Киллиан другой рукой крепко сжал мою задницу, притягивая к своей горячей эрекции.
Этот звук заставил его сильнее вжаться в меня бедрами. Он разорвал поцелуй и, сжимая мою задницу, спросил:
— Откуда, черт возьми, взялась эта попка?
Я засмеялась, потянувшись к нему, желая вернуть его губы.
— Вырастила специально для тебя.
Звук его смешка отразился у меня во рту. Мы целовались все безумнее, и потребность внутри меня разгорелась до пламени.
Я нуждалась в нем внутри себя.
Я не хотела прелюдии. Или чтобы меня дразнили, растягивали, мучили.
Я хотела, чтобы меня заполнили. Чрезвычайно быстро. Я жаждала Киллиана внутри себя. Сейчас же.
Нащупывая пуговицу на его джинсах, я недвусмысленно дала это понять.
Затем мы оказались на полу, руки хватали и рвали, а губы и языки исследовали любое обнаженное место, которое могли найти. Я с отчаянием стащила с Киллиана рубашку, но до того, как добралась до футболки, он задрал подол моего платья. Своими длинными пальцами Киллиан схватил мои колготки у талии и дернул так яростно, что я услышала, как они порвались.
Но это никого не волновало. Киллиан стянул их вместе с трусиками. В процессе ожидаемо все зацепилось за сапоги. Ругаясь, Киллиан стащил один с ноги вместе с остатками колготок и нижним бельем.
Но когда он принялся бороться со вторым сапогом, мое терпение иссякло.
— К черту, — выдохнула я. — Просто войди в меня, Киллиан, сейчас же.
То ли я просто