Натаниэль

Три года спустя

Что-то не так.

Я могу сказать это, потому что Гвинет избегает меня.

Она никогда не избегает меня.

Даже когда она говорит, что я придурок и иногда свожу ее с ума. Вместо того, чтобы повернуться ко мне спиной или дуться, она запрыгивает мне на колени и заставляет меня учить ее, как себя вести.

Но теперь она избегает меня.

Два дня.

Еще она внимательно изучает свой список отрицательных слов перед сном, что делает редко. Последние три года она больше работает над собой и лучше понимает свои эмоции. У нее даже есть список положительных слов, который заставляет ее улыбаться, смеяться и поднимать настроение.

Однако список, на который она смотрела, оказался отрицательным. И она делала это две ночи подряд.

— Мой ангел наконец понял, что быть с тобой — ошибка, — сказал Кинг, когда я спросил его, рассказывала ли она ему что-нибудь. — Теперь она может развестись с тобой и вернуться ко мне.

— Пошел ты, Кинг.

— Эй, ты, ублюдок, разве так можно говорить со своим тестем?

Излишне говорить, что он бесполезен. Несмотря на то, что он не так противостоит нашим отношениям, как когда мы впервые встретились, у него есть способ действовать мне на гребаные нервы, за что, конечно же, я отвечаю ему сполна.

Поэтому я спросил Аспен, упоминала ли что-нибудь Гвинет, но она тоже не сильно помогла.

Я даже подумываю позвонить Себастьяну, но, к черту этого маленького негодяя, все, что он делает, это дразнит меня, когда у него есть такая возможность.

Мой племянник и я по большей части вне влияния моих родителей, как бы они ни пытались заманить нас обратно в клан Уиеверов.

Когда впервые стало известно о моем браке с Гвинет, средства массовой информации охватили все это, но у Кинга, Аспен и меня был план. В тот момент, когда Кинг объявил, что он готов к этому, история стала скучной, и они перешли к следующему актуальному вопросу.

Я рад, что Гвинет не оказалась в центре всего этого, потому что моя особенная жена стояла бы там и говорила им:

— Да, я люблю его. Какого хрена это твое дело?