- Ясно, - сухо отозвался.

Благодаря Грегу, меня впустили. Заставили одеть специальный костюм, чтобы в реанимационной все оставалось стерильно. С замиранием сердца, остановился у двери реанимационной, где лежала моя малышка. Не мог заставить себя сделать шаг. Боялся. Но чего? Что не узнаю? Или чего-то еще?

Медсестра сказала, чтоб я был не долго, больной нужен покой. Она же сообщила мне, что Хелен чуть меньше недели назад вышла из комы. От слов медсестры сердце болезненно сжалось в груди. Сжал челюсти до скрипа зубов.

Грег стоял за спиной. Судорожно вдохнув, взялся за дверную ручку.

- Подожди, - остановил меня Слейтер, приложив руку мне на плечо. Я уставился на него, не совсем понимая, почему он меня останавливает. У меня терпение и так было на исходе, ему сбрело останавливать меня. – Хантер, я понимаю, что тебя переполняют уйма эмоций, но попытайся сдержать их в себе. Она сейчас очень ранимая и хрупкая в эмоциональном и физическом плане.

- К чему ты это все? – тихо зашипел я.

- Когда ты войдешь, перед тобой будет совершенно иная Хелен. Не та, которую ты помнишь…

Ничего не сказав Грегу, толкнул дверь вперед и вошел, оставив того за дверью. Остановился у самой двери, рассматривая малышку. Она никак не отреагировала на мое появление. Видимо спит. Куча аппаратов были подсоединены к ней.

- «Бедная моя малышка», - мысленно прошептал я, делая медленные шаги. В горле рос нервный ком. Взяв стул, поставил рядом с кушеткой. Святой Господь, она такая бледная и худая, волосы потеряли прежнюю красоту стали тусклыми и ломкими. Под глазами образовались темные круги. Нежно коснулся прохладной кисти Хелен. Ее пальцы слегка дрогнули.

- Хелен, ты меня слышишь? – в полголоса обратился к ней. В ответ послышался стон, и она слегка хмурила бровями, словно боролось с каким-то кошмаром. – Все хорошо, я здесь… - погладил ее руку, успокаивающими движениями.

- Хан-тер… - сипло простонала она, веки удалось ей раскрыть только наполовину. После снова прикрыла глаза. Тяжело вздохнула. Она попробовала убрать кислородную маску, но не получилось. Я помог ей снять. Она наверняка, хочет что-то сказать. – Ты здесь… - прошептала она.

- Я здесь… - натянуто улыбнулся. Смотреть на малышку было невыносимо больно, а притворно улыбаться и притворятся, что все хорошо – это полный Армагедон. – Я ведь… обещал… всегда быть рядом… - слова давались с трудом, нервным ком мешал говорить.

- Я-я… прости меня, - всхлипнула малышка, отчего сердце болезненно сжалось. Она серьезно просит прощение? Глупышка…

- Не надо… Это я должен извиниться перед тобой… за тот поступок и за то, что не был рядом все это время… – прошептал, глядя в глаза полные слез. Малышка отвернула от меня голову, словно ей было неприятно смотреть мне в глаза.