— Я уже рада, что ты уедешь в столицу учится, — говорит мама, — подальше от него. Он не плохой мальчик и семья у него прекрасная, но насильно мил не будешь. А ты выйдешь замуж только по любви, — улыбается и гладит мои волосы.

— Если я останусь жить здесь, я так замуж никогда не выйду! — ухмыляюсь, — за него не хочу, он мне противен, а других он отгоняет от меня, так что Слава Богу, я поступлю и уеду учиться в столицу, далеко от него.

— Как же я буду скучать, — говорит с грустью в голосе мама.

— Все, все поехали, — подгоняет нас папа, — а то опоздаем на вечер.

Мы усаживаемся в машину отца.

— Дочка, — папа смотрит в зеркало заднего вида, — у нас для тебя сюрприз, по случаю окончания школы.

— Какой?

— Это сюрприз! — улыбается мама.

— Ладно, я не терпеливая, — вздыхаю, — зачем вы мне сказали? Теперь я волнуюсь.

— После выпускного получишь, сейчас расслабься, тебя ждет прекрасный вечер.

Прекрасным он должен был быть, но я у меня сразу же пропало настроение, когда у ворот школы, где нам должны были вручить торжественно аттестаты, а после мы должны будем идти в кафе, я увидела Марата. Он стоял, локтем облокотившись об забор, нервно покуривая сигарету. Увидев нашу машину он отбросил в урно окурок, выпрямился, подошел к нашей остановившейся машине.

— Дочка, вы с мамой идите, я припаркую машину и подойду.

— Папа! Я уже не хочу выходить из машины!

— Дочка, не нервничай и не порть себе вечер.

— Он ничего тебе не сделает, максиму проводит до двери школы. Туда сегодня никого не пускают, — он подмигивает мне и маме, мы выходим из машины.

— Стрельцова, — он не дает мне делать шаг, — постой.

— Дочка я тебя здесь подожду, поговори, — мама отходит назад, но взгляда не от нас не отводит.

Я его не боюсь, этого чокнутого Марата, он мне просто противен и до ужаса достал уже. Прохода нет от него. Каждый день он провожал меня до дома со школы, просто шел следом, если я была без настроения, если в настроении, то он шел рядом. Ни разу не позволив себе лишнего, даже за руку не пытался держать.

— Чего тебе? — демонстративно закатываю глаза.

— Можешь хоть раз не грубить? — он подкуривает.