- Сначала мне сделай, Виктор, - подает голос Тина. Бросаю на нее взгляд. Она обмахивается журналом. - Сделаешь? Или в нашей семье только об убийцах заботятся? А беременные - так…неважно.
- Хватит, может? - папа морщится и откладывает книгу в траву. - Я пораньше приехал не для того, чтобы скандалы лицезреть.
Режу огурец и хмыкаю про себя.
Он меня не выпорол, конечно, как Арон просил. Он, вообще, ничего почти не сказал. Кроме самого главного - если нужны будут деньги, дочь, или еще-что, спрашивай, не стесняйся.
Уже через полчаса шашлык готов - мясом пахнет так одуряюще вкусно, что я сглатываю слюну. Рассаживаемся за столом, и Виктор выкладывает на мою тарелку с решетки сладкие перцы.
Тине тоже досталось, но она все равно меня взглядом сверлит, словно ей объедки подсунули.
В предвкушении дую на горячую паприку и с наслаждением кусаю, обжигаясь. Лишь сейчас понимаю, какая я голодная. Ощущаю, что на меня смотрят и от неловкости ерзаю на стуле.
Я уже отвыкла от такого внимания, а тут снова все трое, и будто как раньше всё, и они мои.
- Может, кто-то хочет что-нибудь рассказать, - говорит дед, и я поднимаю глаза.
Он сидит во главе стола, тоже, как раньше, пристальным взглядом окидывает семью. Едва заметно кивает мне.
Качаю головой.
Нет уж, я не готова сейчас, не за ужином ведь, да и Арон - у него такое лицо недовольное, кажется, он еле сдерживается, чтобы не начать выговаривать, какая я плохая.
Почему же он не чувствует, что все в порядке с его ребенком. Он ведь должен чувствовать?
Регина рассказывает, что ей предложили новый заказ. Она начнет выкладывать мозаикой фасад дома культуры. И радуется, как маленькая, с восторгом описывает картинку, которая будет красоваться на главной стене.
Потом щенки начинают носиться вокруг стола, выпрашивая вкусные кусочки. И у Арона звонит телефон.
- По работе, - говорит он, вытирая руки салфеткой и поднимаясь. - Спасибо за ужин.
- Уезжаешь уже, сыночек? - огорчается Регина.
- И я поеду, - Виктор встает следом.
Смотрю на Николаса.
- А мы с дедом еще посидим, - муж откидывается на стуле.