– Ну, та самая… Ты, короче, понял.

– А, понял, – смутно помнил одногруппницу друга тот.

– Значит, типа судьба? Тогда хорошо, – задумчиво произнес молодой человек в трубку. – Тогда пусть так и будет. Вдруг она в тебя втюрится. Хотя, конечно, это нужно умудриться сделать…

– Спасибо за разрешение. Я думаю, скоро она станет моей.

– Привет, Господин Самоуверенность.

– Когда ты перестанешь быть ребенком?

– Когда ты станешь хорошим парнем.

Кларский решил познакомиться с девушкой поближе. Правда, тогда начались проколы с людьми брата, и некоторое время Нику было просто не до общения с женским полом, но потом он все же сделал так, что ангел с красивым именем Ольга очаровалась им. Они стали встречаться, и Кларский старательно пытался сделать их встречи романтическими: всюду водил, писал добрые эсэмэс, дарил подарки и букеты. Хотя на многие цветы у него была давняя аллергия – слабая, но все же дающая о себе знать. Поэтому перед каждым свиданием он глотал горсть таблеток, а потом чувствовал себя тормозом – лекарства слегка тормозили нервную систему, и это был их второй плюс – парень не взрывался, почти не злился и оставался все тем же спокойным симпатичным малым в одежде, подобранной со вкусом. Правда, в тот странный день, когда к нему и к Ольге пристали два обколотых по ходу типа с неправильными наклонностями (про себя их Ник называл не слишком хорошим презрительным словом), он был на пределе. Мало того, один из них назвал его Никки – а так Кларского называли только брат и его люди. Парень уже почти было сорвался и хотел вмазать манерным уродам, да так, чтобы они улетели с моста в воду, но Ольга сумела успокоить его. Вдруг смело поцеловала, обняв и прижавшись едва ли не всем телом. Никита почти тут же забыл о кретинах, полностью отдавшись их первому поцелую. А когда они оторвались друг от друга, никого уже не было.

Все шло прекрасно. Правда, один эпизод все же заставил Ника сильно заревновать. К тому времени, когда это произошло, они уже пару раз успели сходить на свидания, и их отношения, кажется, стали ближе. Во время большой перемены Никита зашел в пустую открытую аудиторию, в которой хотел перезвонить брату, истерившему и бушевавшему по поводу того, что хозяин «Алигьери» все еще не соглашается иметь с ними никаких дел, и их приходится вести через другого человека – управляющего клубом, в том числе и дела, связанные с азартными играми – истинной вотчиной Марта. У владельца, видимо, уже были нужные связи с теми, кто распространял нелегальные вещества в его знаменитом на весь город клубе, как же иначе? А брат самонадеянно (как и всегда) хотел влезть в чужие дела.