Имя Марта его вообще взбесило.

– Возомнивший себя Богом черт, – сказал он сердито Евгению Борисовичу чуть позже. – Сумасшедший. Умный, хитрый, опасный, но сумасшедший. А я не работаю с психами.

Конечно, как оказалось позже, он знал, что в «Алигьери» есть левый завоз наркотиков, только кто именно стоял за этим, Даниил Юрьевич не догадывался. Вернее, думал на одного из директоров, которого ловко подставил его собственный внук, а не на самого Петра. О деятельности парня и о его связях с Мартом он узнал все от тех же сотрудников службы по наркоконтролю. Услышав печальную правду о внуке, тотчас успокоился и холодно заявил, что участвовать ни в чем не собирается, Дениса защитит как-нибудь сам, благо, связи и возможности у него и его семьи имеются, и этим самым едва не сломал всю операцию. Однако Машин отец постарался все сгладить.

Один из высокопоставленных офицеров долго разговаривал со Смерчинским-старшим один на один, и в результате они пришли к неофициальному соглашению. Даниил Юрьевич все же согласился помочь, но со следующим условием: его внук Петр никак не будет замешан в этой истории и по делу пойдет только как свидетель – в случае крайней необходимости. Правда, на него он обозлился и решил преподать взорвавшемуся мальчишке урок. Уже после того, как пройдет благотворительный бал. Какой урок – никому не сказал, даже отцу Петра, своему сыну, только лишь загадочно усмехнулся. Правда, с другой стороны, Даниил Юрьевич был даже несколько удивлен способностями Петра зарабатывать деньги и промышлять у него, человека умного и подозрительного, под носом. И вполне успешно промышлять!

Марье же решили ничего не говорить и о случившимся, и о предстоящем, а ее отец вообще хотел отправить дочку в другой город, от греха подальше, однако было решено, что она все же останется здесь, поскольку ее внезапное исчезновение может Марта и его друзей несколько насторожить. И тогда операция по захвату его преступной группировки провалиться ко всем адовым чертям. К тому же Евгений Борисович и Денис, которые, как оказалось, неплохо поладили, посчитали, что Маша – девочка импульсивная, сама может натворить дел, если узнает правду. Пусть лучше она сидит дома, оставаясь в неведении, готовится к экзаменам и ждет свадьбу брата. Ее будут охранять на расстоянии – на всякий случай. Жене, чтобы не расстраивать ее, Евгений Борисович тоже ничего не сказал, сообщил обо всем только старшему сыну. Тот, кстати, тоже быстро понял серьезность ситуации, быстро запрятал, куда подальше, вспыхнувшую злость по поводу того, что его сестричке желают навредить, и обещал присматривать за Машкой лично. Не оставлять ее одну и ограничивать перемещение.