— Предпочитаю, чтобы меня носили на руках, — хмыкнула в ответ, — но он пока не готов. Прости за опоздание. Начнём?

— Да я, в общем-то, не спешу, — пожала плечами флегматично и продолжила пить свой кофе, пока я раздевалась. Села рядом с ней, глядя в пустоту, а она неожиданно нахмурилась, чего за ней я вообще не помнила, и спросила с тревогой в голосе: — Ты печальная. В чем дело?

— Все в порядке, — ответила с готовностью, широко улыбнувшись.

— С отцом виделась?

Ещё одно нововведение. У меня, оказывается, есть отец. Двадцать четыре года он был фигурой эфемерной, мать уверяла меня, что понятия не имеет, от кого забеременела, но все это было враньем с большой буквы. Просто она не хотела ни меня, ни отношений с ним, но противостоять воле своей матери не смогла и родила, после чего просто перевернула эту страницу своей жизни и продолжила жить в своё удовольствие, отдав меня на попечение родительницы. И так бы и осталось, если бы не идиотское стечение обстоятельств.

— Да, — ответила сквозь зубы, — мы обедаем каждый второй четверг.

— График, — скривилась мама, — он во всем такой. Никакой спонтанности, жизнь по часам. Терпеть этого не могу.

— Давай уже перейдём к примерке, — ответила с раздражением, но тут же осадила себя, выдавив улыбку: — Не терпится посмотреть.

Она широко улыбнулась, просияв, поставила чашку и попела, поднимаясь:

— Позову Леночку.

Я собрала волю в кулак и приготовилась ахать и охать, но, когда она вышла из примерочной, смогла лишь улыбнуться и торопливо вытереть выступившие на глазах слёзы. Эти искрящиеся глаза, эта улыбка и волнение заполнили неподдельным счастьем все пространство вокруг, окутывая и прогоняя из души темноту. Моя мама — красавица. А любовь делала из неё просто богиню, вернув лет на десять назад. Плюс косметика и выглядеть мы будем практически ровесницами.

— Идеально, — выдавила из себя, потому что она ждала реакцию.

Никаких тебе пышных юбок и нелепых бантов, лишь кружево и шёлк, эффектно, стильно, сексуально и совершенно не вульгарно.

— Идеально, — повторила шёпотом, сопроводив кивком, а Лена самодовольно ухмыльнулась и начала править мельчайшие огрехи, которые видела лишь она.

Я постояла еще немного, посмотрела, как мама крутится у зеркала, порадовалась за неё и поняла, что больше не испытываю неловкости рядом с ней. Я тоже перевернула страницу и больше не собираюсь возвращаться и перечитывать ее снова и снова.

— Мне надо работать, — сказала со вздохом, а она ответила не глядя:

— Конечно-конечно, — не до меня ей было в этот момент. Понимаю, тут-то как раз ничего нового, я живу с этим двадцать четыре года.