Поэтому, все они приходили ко мне.

Поэтому, я иногда выводил из игры некоторые «прокладки», прикарманивая себе некоторые проценты.

И все работала как швейцарские часы - идеально и без сбоев, пока не появился Щербаков. Это умная и хитрая тварь, но мы давно с ним в связке и пару раз он не брезговал разводить разных лохов, которые точно так же выводили бабло, пользуясь его и моими каналами связи. Но ту аферу, когда я нагрел его на десять «лимонов», я продумал идеально, и провернул ее больше года назад. Он, конечно, попиздел, но в итоге успокоился, потому что в качестве «моральной компенсации» я слили ему весь доход от парочки хомячков, которых можно было выпотрошить без рисков, отделавшись взяткой тем, кто просто спустил дело на тормозах.

Каким образом Щербаков узнал как все было на самом деле?

Я снова перекладываю документы, выхватываю взглядом знакомые фамилии и подписи. Нет, эти точно не в курсе дел, потому что я не первый год мутил и усовершенствовал свои схемы и знаю, где можно спалиться, поэтому всегда с запасом обрубаю концы.

Может… Сергей?

Его подпись - единственная среди остальных, при виде которой во мне что-то неприятно скрипит. У этого долбоящера есть повод срать мне за воротник. Но откуда он могу узнать про Щербакова? Я с ним точно ничего такого не обсуждал и, по большому счету, просто развел его как лоха, давая только ту инфу, которую давал и всем остальным хомячкам. Но гада все равно не стоит сбрасывать со счетов.

Хотя, есть еще одна гнида.

Сабуров.

Блять, как все это не вовремя.

Я сбрасываю все уведомления с экрана - разбираться в этом мусоре сейчас совсем нет времени. Набираю номер Ники, но она не отвечает. Ни после первого, ни после второго и даже третьего дозвона. А потом, когда набираю ее в четвертый раз, то ее номер уже «вне зоны действия сети». Набираю Вадима, но у этого пидара «вне зоны» сразу. Сука, блять.

Я срываюсь на ноги, но в эту минуту дверь приоткрывается и в проеме появляется сперва перепуганное лицо секретарши, а потом - потная красная рожа моего неуловимого главбуха.

— Олег Викторович, Агеев пришел, - быстро отчеканивает она.

И тут же отступает в сторону, пропуская очкарика в кабинет. Я морщусь от резкого неприятного запаха одеколона, которым эта потная баварская колбаса пытается перебить вонь чрезмерно работы своих сальных желез. Не был бы он таким железобетонным мозгом - я бы давно от него избавился, но жизнь научила понимать, что иногда самые мерзкие твари - самые умные и надежные.

— Я был в банке, Олег Викторович, - чуть ли не всхлипывает он, и секретарша по одному моему взгляду тут же громко захлопывает дверь за его спиной.