— Что случилось?

Профессиональным взглядом осматриваю открытые участки ее тела. Мало ли укусила какая-то местная гадость.

— Мама плачет… - почему-то шепотом говорит Волчонок.

Он выглядит даже не удивленным – ошарашенным. Но точно не испуганным.

Венера поднимает на меня взгляд.

Ее лицо залито слезами, но глаза настолько яркие и огромные, она буквально сверкают счастьем, что я даже не знаю, что и сказать.

— Что…

— Мама… - произносит она одними губами, тянет к Волчонку руки – и тот с готовностью подползает к ней, чтобы тут же оказаться в цепком капкане ее объятий.

«Мама плачет…» - так сказал сын, а я даже не обратил внимания.

За все время, что мы втроем вместе, он никогда не называл ее мамой. Поначалу сторонился, даже несколько раз плакал. Но мы много говорили с ним. Не как с ребенком, как со взрослым. Не уговаривали, не заставляли переступить через себя, ни на что не давили. И, главное, дали понять, что он всегда и при любых обстоятельствах может рассчитывать на нашу общую любовь, которая к нему ни за что не ослабнет.

Медленно, очень медленно Волчонок начал открываться. Мы не торопили. Просто жили, радуясь друг другу, радуясь тому, что можем быть вместе.

Обнимаю обоих, да так сильно, что слышу их спасительный и веселый писк.

Мне до сих пор стыдно перед Валерией. Да, я ее не обманывал и не давал повода надеется, что между нами могут быть полноценные чувства. Но одно дело договариваться на берегу, и совсем другое – женское сознание. Я должен был предвидеть, что ее чувства не останутся в плоскости договорного брака, что они дадут корни и ростки.

Я должен ей. И дело вовсе не в деньгах. Было бы очень просто, если бы можно было отделаться финансовыми выплатами. Я должен ей счастье и спокойствие своего ребенка. И это не громкие слова.

И именно потому я от всего сердца желаю ей огромного и взаимного счастья. Благо, какое-то время назад узнал, что она начала встречаться с Сергеем. Я никогда не был набожным, но в тот день пошел и поставил за них свечку. Как бы глупо это ни звучало.

Серега изменился. Из сволочи, какими были все мы, стал нормальным мужиком, который, о чудо, больше не охотится на баб. Не знаю, как это правильнее назвать, - «повзрослел» как-то не к месту, но по факту ведь именно так. Потеряв почти все свои деньги и бизнес, он не опустил руки, не спился, не пустился во все тяжкие. Он стал человеком.

В последнее время «быть человеком» кажется мне самым важным делом, которое вообще возможно. И очень непростым делом.

Я не трогаю их, хотя с Серегой мы поддерживаем удаленное общение. Надеюсь, когда-нибудь все вместе сможем пересечься вживую – и ни у кого не возникнет болезненных воспоминаний о прошлом.