– Не уверена, что мне это нужно. Он не местный, мы вряд ли когда-нибудь встретимся.

– И все равно, жизнь непредсказуема. Кто знает, что будет завтра?

Катя вымученно улыбается и кивает подбородком, смотря мне за спину:

– А вот и генерал. Что у него за костюм? Я думала, вы будете парочкой: Рапунцель и Флин-Юджин.

Оборачиваюсь, безошибочно находя Елисея в толпе. Темно-серые зауженные брюки, светлая рубашка с неизменно закатанными рукавами, а поверх плотный жилет, подчеркивающий широкие плечи. На макушку натянута британская клетчатая кепка, из-под которой торчат короткие темные пряди волос, и только затылок коротко выбрит. Светлана и в этот раз отлично постаралась, повторив и усовершенствовав предыдущую стрижку.

– А-а-а, – тянет Катя. – Это «Острые козырьки»?

– Ага, – отвечаю я, разглядывая генеральскую свиту, одетую в похожий стиль британских гангстеров.

Елисей оборачивается, словно почувствовав мое внимание. Пересекает зал, медленно приближаясь, и сердце по обыкновению сходит с ума на пару с рассудком. Его уверенность – точно крепкая хватка на горле, взгляд не отвести. Улыбаюсь, и он дарит мне легкую улыбку в ответ, останавливаясь напротив.

– Фото на память! – с энтузиазмом кричит Катя.

Елисей обнимает меня за талию и наклоняется к лицу. От воротника его рубашки чувствуется свежий хвойный аромат, приносящий спокойствие.

– Ребят, вам бы в ЗАГС, – говорит Катя, но я едва ее слышу.

Елисей смотрит на мои губы и спрашивает:

– Прогуляешься со мной?

«Я с тобой и в окно выпрыгну», – проносится в мыслях.

– Кать, мы… – обращаюсь я к подруге.

– Конечно! – бросает она и отходит к одноклассникам.

Елисей берет меня за руку и уводит из шумного спортивного зала. Проходим по коридору, по пути попадается еще несколько парочек, решивших уединиться. Находим свободный уголок на первом этаже в крыле младшеклашек, сквозь окна льется свет фонарей школьного двора, в котором кружатся пушистые снежинки. Елисей перебирает мои пальцы и мягким давлением гладит костяшки. Снимаю его кепку и провожу свободной ладонью по волосам.

– Тебе идет эта стрижка, – шепотом произношу я, смущаясь от порыва откровений.

Елисей дергает бровями и отводит взгляд. Упс! Кажется, не только я застеснялась. Ну надо же! А что еще я могу? Подхожу ближе, не оставляя между нами расстояния, и касаюсь ладонью его гладкой теплой щеки. Елисей глубоко вдыхает, его веки подрагивают и опускаются. Приподнимаюсь на носках и целую расслабленные губы, которым нужно лишь мгновение, чтобы откликнуться. И все, нет больше ни времени, ни пространства, только чувства и ощущения, затмевающие собой весь мир.