– Мне главное, чтобы все было по-настоящему.

Елисей качает головой, убирая коробочку обратно в карман, и подходит ближе, берет мои руки в ладони и наклоняется вперед. Солнечные лучи гладят кожу, сердечный ритм учащается. Воздух вдруг становится сладким и теплым, предвкушение проносится искрами по телу.

– Уо ай нии, Лана, – произносит Елисей, крепче сжимая мои пальцы.

Дыхание перехватывает, а в носу щиплет.

– Это на каком языке? – спрашиваю я, не в силах сдержать радостной улыбки. – Японский?

– Китайский, – усмехается он. – На японском это будет… Ватаси ва аната га дайске дес.

Приятное удивление обнимает душу. Елисей сейчас слишком милый.

– Ты правда готовился?

– Переводчик может все.

– А что еще знаешь?

Он склоняет голову, загадочно улыбаясь:

– Вообще-то я хотел бы услышать ответ.

– На блатном устроит?

– Жги, Лана. Я готов.

– Ну че, пес! – торжественно произношу я. – Ты сорвал мне башку, я тащусь! И даже общак не такой ценный, как ты!

Наш дружный смех уносится в небо, взгляды переплетены, а сердца открыты. Обнимаем друг друга, касаясь кончиками носов. Вдыхаю запах лимонных конфет, и мне уже не терпится ощутить их вкус.

– У нас впереди еще целое лето, – говорит Елисей.

– Значит, устрою тебе скандал через три месяца.

– Договорились.

– Я правда люблю тебя, – признаюсь шепотом.