Я обнимаю его, удерживая на коленях.

— Гаррет, перестань, пожалуйста.

— Ты виноват! Ты! — Он кричит мне в грудь. — Ты заставил ее поехать! Я сказал маме, чтобы она осталась дома, но ты заставил ее поехать!

— Гаррет, нет. Она хотела поехать.

— Нет, не хотела! Она сказала, что хочет остаться! Остаться здесь, со мной. Если бы она так и сделала, она бы не умерла!

Он использует всю свою силу, чтобы бороться со мной, но я не отпускаю его. Схватив за руки, прижимаю к своей груди.

— Это был несчастный случай, Гаррет, — говорю я. — Ужасная авария.

— Нет! — Он плачет так сильно и горько, что едва может дышать.

Я не могу справиться с этой болью. Я не могу смотреть, как больно ему, а также чувствовать собственную боль. Ее слишком много, всего слишком много. Боль невыносима, но я его отец. Я все, что у него осталось. Поэтому я постараюсь забрать его боль и сделаю все возможное, чтобы помочь ему пережить сегодняшний день.

Я сжимаю свои руки вокруг его вздрагивающего тела.

— Мне очень жаль, Гаррет, я так виноват…

Мы долго сидим на диване. Надрывается телефон, но я не отвечаю. Мне все равно, кто звонит и что они хотят сказать. Единственное, что сейчас имеет значение, это мой сын.

Проходит час, и плач Гаррета постепенно стихает. Моя рубашка пропитана его слезами, его маленькое тело съежилось в моих руках, голова покоится на моей груди, пока он обхватывает мою шею своими ручками.

Мы — все, что осталось друг у друга. У меня остался только он, но не думаю, что для него меня достаточно. Я точно знаю, что нет. Он был близок со своей матери, они всегда все делали вместе. Гаррет несомненно любит меня, считает, что я хороший отец, но только потому, что его мама сделала меня таким. Теперь ее нет, так что со мной будет? Стану ли я тем человеком, которым был до встречи с ней? Я не хочу, но что если так и случится? Что если я не смогу остаться тем, кем стал благодаря Рэйчел?

Проходит еще час, и Гаррет засыпает в моих руках. Он устал плакать. Я целую его в лоб, затем закрываю глаза и погружаюсь в воспоминания.

Рэйчел чуть не умерла во время родов, и я был так напуган, что потеряю ее. Я умолял Бога не забирать ее у меня, но он не внял моим молитвам. Теперь она у него, он забрал ее. Но почему? Это наказание за все плохое, что я сделал? Если и так, то это несправедливо. Нечестно по отношению к моему сыну, ведь он не сделал ничего плохого. Он просто маленький мальчик, и ему нужна его мама.

Я крепко держу его, слегка покачивая, как в детстве. Он погружается в глубокий сон, и я несу его наверх в его комнату. Кладу на кровать, укрываю одеялом и целую в макушку.