Я задохнулась, когда боль распространилась по всему телу.
— Нико, так больно.
Его руки мягко коснулись меня.
— Черт, детка, прости меня. — он наклонился вперед и захватил мою верхнюю губу между своими, целуя с сладким притяжением.
Мы оба поняли, что произошло, как только его губы оторвались от моих.
Он замер.
Мой пульс неуклюже остановился.
Беспокойство хлынуло в мою кровь — теплое, как чистый виски, и в то же время холодное, как лед. Он был глубоко внутри меня, так глубоко, что это причиняло боль, но все, на чем я могла сосредоточиться, это, как мои губы покалывало там, где он поцеловал меня. Я облизала губы, и его взгляд потемнел, проследив за этим движением. Я чувствовала на вкус намек на себя, но
Воздух замер. Нерешительность дрожала в моих руках. Мое сердцебиение танцевало, согревалось, пульсировало, словно наконец ожило.
Я не могла остановиться.
Дрожь пробежала по мне, когда я наклонилась вперед, достаточно близко, чтобы наши дыхания смешались. А потом еще ближе, пока мой рот не коснулся его. Такой мягкий, такой он, такой
Я отстранилась, пытаясь отдышаться. Но прежде чем поймать его, я наклонилась и снова поцеловала его. Лениво и влажно, я лизнула его губы. Его рука обхватила мой затылок, и он пососал мой язык. Я застонала, мои пальцы пробежались по его галстуку. Следующий поцелуй был грубым, со скрежетом зубов, прежде чем перейти в мокрое скольжение. Кровь стучала у меня в ушах, бежала по венам, испепеляя, как топливо и пламя.
Я была так заполнена им, с его ртом на моем я чувствовала себя сокрушенно. Полной.
Он попытался замедлить поцелуй, но я не хотела останавливаться. Не могла.
Я прижалась губами к его губам, нежно облизала верхнюю губу, крадя его дыхание прямо из легких. Он был таким хорошим на вкус. Как и я, и теплый ванильный виски.
Он прикусил мою нижнюю губу, сказав мне достаточно.
— Трахни меня или проваливай.