А потом я срываюсь. Опять. Потому что я так не могу. Я не знаю, как протяну так еще два года. Мои девчонки говорят, что просто привыкну. Сашка на это хмурится и молчит.
На часах 20:56.
Отношу поднос с недоеденным ужином на кухню. Сердце гулко и тяжело бьется, отсчитывая теперь каждую секунду до 21:00. Сашка обычно очень пунктуален. Наверно потому что догадывается, какой я псих. Возвращаюсь в спальню. Ладошки потеют, вытираю их о юбку легкого летнего платья. Того самого платья, которое было на мне в день нашего знакомства. Не знаю, почему решила надеть сегодня именно его. Хотя нет. Знаю. Хочу проверить – помнит?
Я выгляжу почти так же, как тогда, не считая отсутствия шести килограммов и расстёгнутых сверху пуговок, чтобы было видно краешек голубого кружева бюстгальтера. Бюстгальтера с приличным пуш апом, потому что своей груди у меня теперь нет.
Сажусь на кровать, поправляя волосы, раскрываю ноут. Кладу рядом телефон. Живот скручивает от волнения, как перед каким-нибудь экзаменом. И кажется, что сейчас стошнит.
20:59.
Жду. Телефон молчит. Взгляд зависает на рабочем столе. В уголках глаз закипают слезы. Они ничего не значат. Просто я соскучилась. И мы не говорили пять дней. Звук телевизора начинает раздражать. Вырубаю его. Вместо телека включаю подборку музыки на ноуте. И мне везет – сразу попадаю на песню такую же тоскливую, как мысли в голове.
21:05.
Падаю на спину на постель. Неживой взгляд упирается в белый потолок. В белый потолок
Закрываю глаза. Подпеваю от души. Ору громче динамиков. Высвобождаю накопленную отрицательную энергию, чтобы не вылить ее опять на Сашку. Музыка сейчас – мой самый частый верный спутник. Она помогает.