Элли ответила взглядом с нескрываемой злостью.

“На моих глазах пять часов назад погибла моя бабушка”, - чуть не вырвалось у нее. — “И вы рассказываете мне об опасности…”

При мысли о Люсинде, все, что случилось той ночью, казалось, навалилось на нее сразу. Кислый вкус желчи наполнил горло. Она инстинктивно бросилась к окну, но те тоже были закрыты.

— Мне плохо, — пробормотала она.

Охранник что-то сказал водителю. Окно опустилось с медленным, механическим скрежетом.

Прохладный воздух потек в салон.

Элли высунула голову, глубоко вдыхая. Ее волосы взлетели вокруг лица, превращаясь в запутанные облака.

Теперь, когда окно было открыто, девушка кажется не могла ничего исторгнуть из себя. Тем не менее, она осталась на месте, прижавшись лбом к липкому холодному металлу рамы и делая глубокие успокаивающие вдохи.

В воздухе города смешались запах выхлопных газов и бетона. Смутно Элли понимала, что можно выбраться через окно и это будет прыжок на свободу, но они ехали слишком быстро, чтобы быть уверенной, удастся ли выжить после этого.

Она так устала. Все тело болело. Место, где один из головорезов Натаниэля вырвал клок волос, горело огнем. Кровь запеклась на лице и шее, неприятно стянув кожу.

В голове прокручивались катастрофические события вечера. Шаг за шагом.

План был прост. Встретиться с Натаниелем для мирных переговоров на нейтральной земле Хэмпстед-Хит. Вернуть ему его шпиона — Джерри Коула. В обмен Натаниэль должен был дать время руководству Киммерии для перегруппировки сил.

Но затем Джерри направил пистолет. И ночь превратилась в кровавую бойню, утонув в водовороте насилия. В разгаре этого ужаса Люсинда упала. Кровь проступила на блузке. Огнестрельное ранение.

И Натаниэль.

Элли покачала головой, все еще озадаченная увиденным.

Натаниэль был в слезах. Отчаянно пытался спасти ее бабушку.

До этого момента она думала, что он ненавидел Люсинду. Но Элли никогда не видела, чтоб кто-то был так убит горем.

В голове до сих пор слышался его изможденный голос, умоляющий ее бабушку. “Не оставляй меня, Люсинда …”

Будто он любил ее.

Но она бросила его. Бросила всех их.