Боже, я так его любила! Я ждала его все эти годы, пока он был на воле, а я в этой белой тюрьме. Я перенесла множество методов терапии. Что мне только не кололи! Я вынесла издевательства медсестры Виктории, которую я однажды застукала с Валерой в подсобке… Я боролась до конца, до самого края этой сумасшедшей черной всепожирающей бездны. Сегодня только я поняла, что всё это было бессмысленно.

Он силой поцеловал меня, прокусив клыками мою нижнюю губу так, что к подбородку стекло несколько капель крови, злобно улыбнулся и уехал прочь.

Сейчас мне тридцать четыре, Герману – сорок восемь.

Завтра мне сделают лоботомию. Моя жизнь кардинально изменится.

Вечером я отнесу мои дневники Ване, чтобы он передал их Жене, с которой они женаты уже десять лет и у них двое замечательных детей.

Я села за стол, взяла ручку и записала в этот дневник последние слова:

«Мама и папа, я очень вас люблю. Теперь, когда вы придете ко мне, я вас не узнаю, потому что после удаления лобной доли, я потеряю способность распознавать лица, помнить имена и вообще разговаривать. Я буду молча сидеть в кресле-каталке и смотреть перед собой. Этой записью я заканчиваю историю.

Я очень надеюсь, что все, кто любил меня будут счастливы. Все. Кроме Германа».

***

05.10.2018 – пятница

05.10.2018 – пятница

7.00

– Милая, просыпайся, – бережный поцелуй в висок разбудил меня, а на коже осталось легкое покалывание от соприкосновения с короткой бородой.

– Сколько время? – не открывая глаз, спросила я.

– Семь утра. Ещё нужно Марка отвезти в школу, а Софью в садик, – напомнил он.

– Дочь беру на себя, а ты займёшься сыном.

Я села на большой кровати, поправив майку, в которой спала. Герман ласково улыбнулся.

– У тебя прием с девяти, – уточнил он.