– Год бабочек является пиком цикла, обычно семи-, иногда девятилетнего, – сказал, стаскивая с себя майку, Валька. – Такое еще цикадам свойственно. Но если этот год будет в бабочках, то следующий, следуя непонятным законам, совсем без них – годом без бабочек!

Валька знал все и обо всех – его любимым чтением была «Большая советская энциклопедия», имевшаяся у него дома.

А также различные научные книжки, которые он таскал из местной библиотеки.

– А тогда скажи мне, какая здесь глубина, Эйнштейн! – крикнула Анжела, сбрасывая летнее платьице и оставаясь в купальнике, а затем бросаясь в теплую, словно парное молоко воду.

И бабочки – они продолжали виться и над водой.

Валька, в черных трусах по колено, осторожно попробовав ногой воду, как будто был не июль, а январь, скрестив руки на груди, стал заходить в речку.

Анжела, помахав ему рукой, нырнула. Раскрыв под водой глаза, она увидела размытую изумрудную картинку – и подумала о том, что все в городке, собственно, начиналось не так уж и плохо.

Тогда, в середине весны, когда они с мамой и Никиткой прибыли сюда, находясь в бегах.

– Доброе утро, ребята, – произнесла молодая полная учительница, представляя Анжелу 9 «Б» классу. – В нашей школе появилась новая ученица, а у вас – новый товарищ по классу. Анжела Иванова.

Ребята, частично еще не выспавшиеся, жевавшие жвачку и даже слушавшие что-то из разряда хард-рока по плееру, как один уставились на новенькую.

Анжела к этому привыкла – еще бы, это же была не первая ее школа. И явно не последняя.

С тех пор как они оказались в бегах.

И во всех этих классах меняющихся школ, областей, городов и частей страны Анжела всегда волей-неволей оказывалась в центре всеобщего внимания.

Еще бы, ведь она мулатка, почти что негритянка!

Мама не любила ни одно, ни другое слово. Ведь первым обозначали потомство осла и кобылы, а второе вообще было расистским выраженьицем.